Но что-то было определенно не так. Повсюду чувствовалось и слышалось явное беспокойство, люди то и дело переговаривались между собой о неких беженцах, что прибыли в город. Взяв Кунникта за руку, я повела его в сторону внешних ворот, куда стекались зеваки, и вскоре увидела, что в город прибывало множество людей. Я не видела их лиц — каждый из них был замотан в огромные грязные плащи или же обычные куски ткани, но почти все они были женщинами. Лишь некоторые из них, судя по фигуре, явно были мужчинами, но их было гораздо меньше.
— Что происходит? — обратилась я к случайной горожанке возле меня.
— Беда, Майя, — вздохнула она. — Племя Коммунахты вернулось. Они разрушили деревню этих людей, убили почти всех мужчин, а детей забрали в рабство. Этим, — она кивнула на цепочку беженцев, идущих через ворота, — повезло. Сбежали, бедные. Но дети, ох...
— Вернулись, значит... — нахмурилась я и нервно прикусила губу. — Форр фан да...
Нет, я не хочу этого видеть. Не хочу думать об угрозе, которая снова нависла над нашим краем. Не хочу думать о том, какая опасность теперь грозила людям моей деревни, моим людям. Они справятся, я дала им достаточно, чтобы они могли постоять за себя.
Кунникт потянул меня за руку, явно намекая на то, чтобы мы пошли дальше искать где поесть, и я не стала сопротивляться. Не глядя на дорогу и погружаясь все глубже в мрачные думы, я брела вслед за мужем по улицам города. Вскоре мой нюх уловил ощутимый, приятный запах свежей выпечки, и Кунникт повел меня в сторону пекарни.
В этом городе жили по большей части мастера и ремесленники разного рода. В том числе здесь были и повара, которых приглашали к себе в дома готовить зажиточные горожане, и пекари, и браговары. На одну из пекарен города мы в итоге и наткнулись. Не стоит пытаться представить себе первобытное кафе, потому как такого здесь никогда не существовало. Это здание походило скорее на прочие дома вокруг с одним лишь отличием — ставни окон были распахнуты из-за невыносимого, бесконечного жара глиняной печи внутри дома.
— Эй, есть кто? — я просунула голову в открытое окно.
Внутри было светло от яркого огня примитивной печи без трубы. По сути это была надстройка над привычным очагом, способная сохранять тепло в камере для выпекания, а уже под ней, в небольшой ямке, разводился огонь.
— Аю? — раздался голос пожилой женщины. — Кто там?
— Майя Бортдоттир и Кунникт Дургальфсон, — ответила я. — Мы... Ну, вы знаете, кто мы.
