— А, это ты, — улыбнулась я, когда наконец смогла разглядеть девочку за ее матерью. — Привет, Самина.
— Н-не... — вдруг заговорила ее мать на моем языке, пусть и с заметным акцентом. — Не трогай мою дочь...
— Чего? — непонимающе взглянула я на нее, поднимаясь на костылях.
— Она просто маленькая девочка...
Я тяжело вздохнула, оглянувшись на Марию. Даже интересно стало каких же сказок она про меня понапридумывала.
— Как вас зовут? — я обратилась к темноволосой смуглой женщине, матери Самины.
— Надия. — тихо ответила она, избегая взглянуть мне в глаза.
— Красивое имя, — я улыбнулась, и она снова вздрогнула. — Вам рассказали про меня что-то плохое, Надия?
Она тут же стала истерично мотать головой, крепко обнимая свою дочь. Вздохнув, я костылем подвинула табурет поближе к ним и медленно села на него, поставив костыли рядом.
— Пожалуйста, — тише, почти шепотом сказала я. — Мне нужно знать что обо мне говорят.
Надия шумно сглотнула и сделала глубокий вдох.
— Говорят... — начала она тихим голосом. — Что ты убила чудовище... И съела его... И что твой дом был построен на костях детей.
— Это правда, — кивнула я и вздохнула, думая как бы ей получше все объяснить. — Понимаете... Что бы вы сделали ради Самины? Окажись она в опасности, вы не стали бы защищать свою семью?
— Стала бы, конечно стала! — вдруг увереннее ответила она.
— И я стала, — я кивнула. — Я не стану лгать и признаю, что убивала людей. Убила тех, кто убил моего отца и свел с ума мою мать. И убила их детей, потому что иначе они убили бы меня.
— Месть — не решение проблем... — она тихо процедила слова сквозь зубы.
— Но послушайте же, Надия...
— Не трогай меня!
От ее крика у меня на мгновение волосы встали дыбом и я невольно отшатнулась. Вздохнув, я огляделась вокруг и поняла, что все, кто меня окружал, все эти рабыни и, возможно, любовницы нашего Ярла, боялись меня. Не без причины они были в ужасе от того, что им придется делить дом с такой как я, и я могла их понять. Но все же...
Из моих раздумий меня вырвал тихий кашель. Надия тут же шелохнулась, закрыла рот Самины рукой, но я поняла, что ее дочь явно чувствует себя хуже, чем могла бы.
— Что с ней? — обратилась я к ее матери.
Надия не ответила.
— Форр фан да... — пробурчала я себе под нос. — Эй, старуха! Почему ребенка никто не лечит, а?
— Хм, — он скрестила руки на груди, отложив в сторону длинную ложку, которой помешивала варево в горшке. — Кто будет лечить раба, дурочка?
Да вашу ж мать!
