Варс, широко улыбнувшись, уверенно кивнул.
Наконец, когда конфликт был решен, мы двинулись дальше. Тропа петляла меж больших черных озер и луж, проходила по тем местам, где почва была прочнее всего, и иногда поднималась вверх, по кочкам, что словно гнойники набухли на черной земле.
Впереди все ближе и ближе виднелся немой лес, сплошной красной стеной возвышающийся над пустошами. До него оставалось еще десять килагов, может, чуть меньше, а времени у нас было в достатке — судя по солнцу, сейчас было около трех часов дня.
Но с каждым часом Кире становилось все хуже — вскоре она перестала бредить и смеяться, а вместо этого провалилась в полный галлюцинаций сон. И даже сон не был полноценным — она лишь стонала и вертела головой, тяжело дыша и обливаясь потом. И самое мерзкое то, что я не могла ей никак помочь, ведь для жаропонижающего отвара нам нужно было развести костер. Все, что я могла сейчас, это протирать ей лоб мокрой тряпкой, смоченной остатками нашей воды, и давать пожевать сушеные листья мяты. Разумеется, такое лечение ей не помогало, и поэтому мы ускорились, чтобы как можно скорее добраться до леса.
Время тянулось медленно, а немой лес все еще маячил где-то вдалеке. Лишь когда солнце начало заходить за горизонт, скрываясь за горной грядой, почва начала становиться все более плотной и твердой, и когда на долину стала опускаться темнота, мы наконец-таки добрались до чернеющего на фоне свинцово-серого неба леса.
— Скорее, клади ее, — сказала я Снорри, указывая на небольшую полянку меж трех деревьев.
Не было времени искать подходящее место для лагеря, поэтому мы начали разбивать его прямо здесь, у самого входа в лес. Варс быстро набрал хвороста, а я тем временем смешивала в ступке нужные травы и измельчала их, а затем завернула в ткань.
Проблем с водой не возникло — самым странным в смолистых полях была, несомненно, река, протекающая от самых гор и петляющая далее где-то в глубине леса. Странное в ней было то, что вода была вполне себе чистая, и там, где начинался лес, даже слышались всплески от выпрыгивающей из реки рыбы.
Наконец, когда мы развели костер, я принялась кипятить воду и отваривать в кипятке травы. Теперь отвару нужно настояться, а пока он не был готов, я разделась догола и легла с Кирой под одну шкуру, крепко обнимая ее и прижимаясь к ней всем телом, чтобы согреть. Она улыбнулась сквозь сон, слабо приобнимая меня одной рукой. Ее кожа была влажная и липкая от пота, дыхание было шумным и тяжелым, и с каждой минутой я все больше волновалась за нее — она буквально горела, еще немного, и ее собственное тело начнет вредить ей же.
