— Сегодня ты принимаешь обет друида, и с тем клянешься, что будешь послом мира между людьми и духами.
— Клянусь. — прошипела я от боли.
— И с тем клянешься, что суд твой и помощь твоя будут тогда, когда они необходимы.
— Клянусь.
— И клянешься, что суд твой и помощь твоя будут беспристрастны и неподкупны.
— Клянусь!
Снорри подбежал ко мне и обхватил мою голову обеими руками, не давая мне пошевелиться.
Вся шея словно горела от свежих ран, а на глаза наворачивались слезы, но я должна была вытерпеть это. Я шла к этому двенадцать лет. Настал мой час.
Постепенно боль утихла, осталось лишь непрекращающееся жжение и стук дерева об кость, вперемешку с негромкими песнопениями друида. Я старалась дышать ровно, спокойно, несмотря на то, что сердце колотилось так же сильно, как и на берегу во время нападения.
И спустя долгие часы боли наконец мой знак был закончен. Варс подал мне ведро с водой и поднес лучину, чтобы я могла разглядеть результат.
Теперь на шее моей красовалась большая метка друида — гнилое древо мира. А над ним, обнимая крыльями мироздание, был мой Бог — ворон Ун.
Откуда-то с небес раздался оглушительный крик ворона. Хьялдур тихо выругался себе под нос, а я лишь самодовольно ухмыльнулась.
— А теперь лекарство. Я не отпущу вас пока она не выпьет его.
— Выпьете со мной? — я, улыбнувшись, оглянулась на друзей.
Все они уверенно кивнули в ответ и мы чокнулись глиняными стаканами, принявшись быстрыми глотками выпивать отвратительного вкуса варево. Я поморщилась и едва сдержала рвотный позыв, а вот мои друзья один за другим, пошатываясь, упали на пол.
— Корень сонного вейника? — я улыбнулась, глядя на Хьялдура.
— Он самый, — он медленно кивнул в ответ. — Проспятся, ничего страшного.
— Спасибо. Правда.
— Брось, — друид махнул рукой и тяжело вздохнул. — Я знал что ты захочешь уйти одна.
— Я дала обещание их матери.
— Знаю, знаю я, — Хьялдяур снова вздохнул и поднялся на ноги для того, чтобы пройти вглубь дома и поднять увесистый полотняный мешок с двумя веревками в качестве лямок. — Здесь все что тебе нужно. Кира умыкнула даже ту вашу посудину из сияющего камня.
— Хьялдур, я... — я хотела как следует попрощаться, но никак не могла подобрать нужных слов. В конце-концов я просто вздохнула и обняла его.
Своими большими руками старик приобнял меня в ответ и я услышала как он тихо всхлипывает. Да и мне, чего греха таить, было так паршиво на душе, что слезы сами по себе скатывались по моим щекам, а дышать становилось тяжело.
