Но голос был прав, нельзя терять ни минуты более. Позавтракать мы успеем и в пути, если, конечно, сможем есть при такой невыносимой вони. От запаха, которым моя одежда буквально пропиталась, резало глаза, и из носа текла вода, но и переодеться было решительно не во что.
Спешно собрав свои вещи, мы наконец-таки выдвинулись вперед. Кто его знает, что еще может взбрести в голову этому идиотскому голосу?
Подниматься вверх по узкой горной тропе было тяжело. Склон был крутой, а камни скользкими от утреннего тумана, и поэтому приходилось смотреть в оба, чтобы не упасть на очередном уступе. Не помогал и вечно пищащий где-то неподалеку голос, который все это время, как и обещал, не переставал рассказывать шутки.
— Эй-эй! — снова начал он, хрипло посмеиваясь. — Что сказала Соленый Ворон, когда узнала, что холмы у черных гор все в пчелах?
— Удиви... Меня, — сквозь одышку произнесла я, скрипя зубами.
— Ж-ж-жуткое дело! — воскликнул голос, заливаясь мерзким, ехидным смехом.
— Откуда ты столько про меня знаешь?! — не выдержав, закричала я, наплевав на то, что так я рискую привлечь к нам ненужное внимание. — Кто ты такой?!
— А мы всегда знаем, как хорошо пошутить, хе-хе-хе, — продолжал хихикать он. — О, придумал-придумал! Специально для тебя! — голос прочистил горло и громко харкнул. — Заходит как-то в бар ковбой, а двое, что сидели у барной стойки, переговариваются. "Это ж неуловимый Джо!", — говорит один. "А почему он неуловимый?", — спрашивает второй...
— Майя, что он говорит? — непонимающе взглянула на меня Кира.
И только в этот момент я осознала, что последнюю шутку он произносит на чистом русском.
— Какого... — только и смогла произнести я.
— "Так а нахер он кому нужен?!" — закончил анекдот мерзкий голос и залился смехом, задыхаясь.
— Откуда?! — завопила я. — Откуда ты знаешь этот язык?! Откуда знаешь, кто такие ковбои?!
— Я же говорю — мы всегда знаем, как хорошо пошутить. Так вот, заходят, значит, в бар...
— А-а-а! — закричала я, хватаясь за голову и тяжело дыша. — Прекрати! Прекрати-и-и!
Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Никогда бы в жизни не смогла подумать, что анекдоты станут для меня худшей пыткой на свете. Но я клянусь всем, что у меня есть — лучше бы мне сейчас выдергивали ногти.
Варсу и Снорри пришлось взять меня под руки, потому как сама я идти уже не могла. Голос, звучащий будто бы отовсюду, сводил меня с ума, и моя грудь то содрогалась от невыносимого, неконтролируемого смеха, то мое дыхание сбивалось от плача, полного отчаяния.
