Лисандра аж посерела от возмущения, и Дара наконец-то заметила явные следы старости на ее лице. Нет, никто не вечен, и даже верховная горная ведьма, столько лет обманывающая магию, не могла хранить свою красоту, не подпуская к себе близко прожитые годы. И сила ее, наверное, угасала — ведь, в отличие от Дараэллы, Лисандра больше не могла обратиться к горам напрямую, она так и не отдала им свой долг. И не отдаст, даже если к горлу ее сына приставят нож и пообещают убить его, если ведьма не откажется от силы.
Нет, Дара не могла сказать, что она разбиралась в людях лучше всех на свете, но о своей свекрови кое-что могла сказать с большой уверенностью.
Своего сына Лисандра Каннингем не любила. Может быть, относилась к нему, как к игрушке, как к средству достижения целей, испытывала некую привязанность, предположительно, даже искреннюю, выстраивала его жизнь по шаблону, который считала идеальным, но любить? Нет! Эта женщина вряд ли была способна на настолько высокое чувство! Материнство для нее значило совсем не то, что для многих других женщин.
Материнство было ее откупом и ее гарантией.
— Что это ты задумался об обществе, — прошипела Лисандра, только сейчас заметив, что на них действительно подозрительно косятся блуждающие по палубе солдаты, — не тогда, когда каким-то чудом повенчался с дворовой девкой?
— Так была ж приморская! — не удержалась Дараэлла. — Я так быстро меняю свой статус?
— Замолчи! — выкрикнула Лисандра и тут же повернулась к сыну и жалобно завела: — Ну неужели ты не понимаешь, чем все это закончится? Почему ты не подумал о репутации прежде?
— Понимаешь, мама, — скривился Геор, — в случае, когда тебе голову пытается откусить какая-то морская зараза, а сирены приглашают в увлекательное путешествие на дно, репутация стоит несколько дешевле жизни.
— Твой отец перевернулся бы в гробу за такие слова!
— Мой отец оказался там, потому что слишком много думал о чести! — возмущенно воскликнул Геор. — Сколько военных кампаний оказались неудачными только потому, что он боялся выйти с запятнанным воротничком или швырялся своими перчатками направо и налево только потому, что какую-то проходившую мимо леди приглашал на танец кто-то другой?! И это будучи уже женатым! Нет уж. Пусть моя честь будет хоть вся изляпана чернилом, но пятен из веществ похуже на ней не будет.
— Не смей! — воскликнула Лисандра. — Не смей так говорить о сво1 м отце! Я — твоя мать, и я имею право…
Геор, кажется, почувствовал на себе излишне подозрительные взгляды, стремительно обернулся и столкнулся взглядом с каким-то военным чином с корабля — по крайней мере, Дара именно так могла определить строгого усача, вытянувшегося в струнку при первом же адмиральском взгляде.
