Плетнёв потёр лоб, с ненавистью прожигая взглядом кабину, а я не спускал глаз с его карманов. Кажется, у меня появилась вполне конкретная цель.
Я снова покосился на девушку рядом. Она, улыбаясь, смотрела на талисман. Да, потускневшая серебряная фигурка человечка, сложившего на груди ладони в молитвенном жесте.
— А тебе хоть раз приходило предзнаменование? — шёпотом спросил я.
Всё грохотало, и она не должна была расслышать. Но девушка кивнула, подвинулась ближе к моему уху.
Её голос возник словно у меня в голове:
— Конечно. Именно дух рода помог мне спастись в прошлом году из пожара. Кто слушает предков, знает всё о себе.
Я не шарахнулся. Псионики спокойно могли усиливать речь друг друга, я лишь удивился, как она это сделала без настройки.
У неё был немного фанатичный взгляд, но я снова посмотрел на карман Плетнёва, где могла быть принадлежащая мне вещица.
Наплевать на предрассудки. Вполне могло быть, что эта девушка — местная верующая, и за её словами мало что стоит. Но сейчас мне, как никогда, тоже надо было «знать всё о себе».
— Я стану оракулом, — уверенно сказала девушка, — Поэтому лучше слышу голоса.
— А голоса другого рода? Ты… могла бы услышать?
Она кивнула. Я потёр подбородок, задумавшись. Зацепок у меня никаких, так что мне любая мелочь понадобится.
— А я… могу услышать?
Спросил я уже слишком громко.
— Ты, безлунь драная?! — Плетнёв снова стал ухахатываться, — Елена, что ты ему мозги пудришь?
А вот девушка, оказавшаяся Еленой, смеяться не стала. Только пожала плечами и с вызовом ответила:
— Голоса есть всегда, они всегда желают счастья своему роду, и ведут нас по жизни. Главное, услышать их.
Хоть Фёдор Громов и не участвовал в веселье Плетнёва, но тоже смотрел на Елену со скепсисом.
Из этого я сделал вывод, что не нужно слишком полагаться на слова будущего оракула. Но вот достать обратно то, что принадлежит мне, однозначно стоит.
Надо быстрее узнавать, кто я такой. А тут каждая зацепка подойдёт.
***
Мы проехали так мимо двух поселений. Одно было небогатым — обычная деревушка, где на поле трудились крестьяне, собирая урожай.
Труд был ручной, работяги закидывали снопы в телеги, и выпрямлялись, провожая нас взглядами. Некоторые тоже поднимали взгляды на Пробоину.
Другое, через пару километров, уже было побогаче, и там высились настоящие особняки. И даже небольшая крепость, ощетинившаяся настоящими пушками. Правда, в одну только сторону.
Ага, всё-таки, огнестрел тут есть. Это радует.
