— Предзнаменование, — всё не успокаиваясь, усмехался Плетнёв, — Да скорее Чёрная луна выпрыгнет из Пробоины, чем Ветрову род ответит.
— Николай! — девушка рядом до скрипа сжала талисманчик, — Нельзя оскорблять чужой род.
— А-а-а, — тот весело отмахнулся, а потом позвал пеликана, — Антуан, чего на вашей скамье все такие душные, а?
Его ненаглядный пеликан не ответил. Я лениво оторвал глаза от Плетнёва и перехватил взгляд Громова.
Кажется, тот видел всё. Но даже виду не подал, лишь усмехнулся, скривив губы.
— Феодор, посмотри, что там с Антуаном? — Плетнёв заволновался.
Громов набычился, и отвернулся, глядя назад. Кажется, его тропка с каштаном сегодня разошлась.
Мы как раз выехали из города, и неожиданно грунтовая дорога оказалась в десятки раз приятнее, чем булыжная мостовая.
Теперь я тоже смотрел назад, на город. Архитектура, как в нашем Питере, где уже столько лет пытаются сохранить первозданную чистоту. И трёхэтажный корпус академии с её арочными витражными окнами хорошо был виден отсюда — она стояла практически в пригороде.
За нами вилась пыль, поднимаясь клубами над дорогой и едва не залетая в кузов. Я зажмурился, вспоминая, как вот так нас везли в Африке, совсем тогда юнцов, на вроде бы лёгкую миссию.
Тогда я потерял первого боевого товарища…
Небо над полем было огромным, его не закрывали никакие здания. Я снова приковал взгляд к чёрной Пробоине, которая, словно неудачно собранный коллаж, так и торчала посреди синевы.
Белая луна была уже гораздо ближе. Когда она пересечёт дыру, мне станет ясно, где эта аномалия находится.
Вот только что-то мне подсказывало, что непросто так велись все эти разговоры про «уходящую Белую луну». Неужели и вправду прыгнет внутрь?
Я спустил взгляд ниже, где над горизонтом плыла «лимонная» луна. Ей Пробоина никак не угрожала.
— Эй, здесь лунному плохо! — Плетнёв в панике застучал по заднему стеклу грузовика, когда так и не дозвался пеликана, — Остановите, магу плохо!
Откатилась форточка:
— И что, твою вертлявую мать?!
— Так он… в обмороке!
— Мне что, недолунок, ему соломку подстелить?! Луну родную пригнать?! — донеслось грузовика, — Доедем, там разберёмся!
Форточка задвинулась обратно.
В ответ каштан, тарабаня по стеклу, выдал:
— Знаете, кто мой отец?! Он вас всех в Пробоину спустит, вояки безлунные!
Грузовик чуть нажал на тормоз, всех тряхнуло, а Плетнёв разок въехал лбом в стекло.
Машина снова начала набирать скорость, а из кабины послышалось что-то неразборчивое. Про «задницу», «лунных» и «отца». Что-то куда-то требовалось засунуть, вроде.
