Танцам придавалось огромное значение, ибо при дворе в ту пору вошло в моду представлять балеты, в которых все роли исполняли придворные. Они ставились на античные или аллегорические темы, для них шились роскошные костюмы и создавались дорогостоящие декорации, а из Италии выписывались постановщики и хитроумная машинерия, дабы произвести наибольшее впечатление на зрителей. На постановки тратились огромные деньги, во время представления на сцене совершались различные чудеса: раскрывались скалы, из которых появлялись диковинные чудовища, далее те же самые скалы раздвигались, и на сцене возникала священная роща Аполлона; герои возносились на небеса и проваливались в ад; помимо главных героев на сцене кишели дриады, наяды и нимфы, роли которых обычно исполняли подростки.
Мари рано начала появляться при дворе, ибо там было много королевских детей, и им требовались компаньоны для игр. Любвеобильный Генрих IV был еще и чадолюбив: вместе с шестью детьми от законной супруги при дворе воспитывались трое детей покойной любовницы короля Габриэль д’Эстре и двое — Анриэтты д’Антраг, которая за заговор против королевы поплатилась изгнанием в провинцию. Про активное участие детей в придворных балетах уже говорилось. Широко известен тот факт, что последняя любовь Генриха IV, пятнадцатилетняя Шарлотта де Монморанси, поразила сердце стареющего донжуана именно во время репетиции балета, где она выступала в роли нимфы из свиты богини охоты Дианы.
В отличие от двора предшественника Генриха IV, женоподобного Генриха III Валуа, с его фаворитами-«милашками» и поминутно расписанным до мельчайших деталей этикетом, первый король из династии Бурбонов не придавал никакого значения церемониалу. Ему нравилось жить в тесном кругу близких ему людей, по большей части товарищей по оружию в религиозных войнах. Соратники были весьма невежественными созданиями, которым нравилось воевать, вкладывая в это всю свою страсть, заниматься любовью без излишних предисловий с той, которая подвернется под руку, охотиться на оленей и кабанов, бутылками хлестать вино, во все горло хохотать над сомнительными шутками, сквернословить, сопровождать короля на ярмарочные развлечения, по малейшему поводу затевать дуэли. Напоминаем, что их девизом был клич «За веру, короля и честь!» На войне они обирали трупы, безжалостно мародерствовали, насиловали и не проявляли ни малейшей жалости ни к кому.
Но Генрих IV обожал это неотесанное общество, проводя целый день в кругу особо приближенных, беспрестанно разговаривая с ними, бесцеремонно обрывая собеседника и будучи чрезвычайно доволен, когда тому удавалось ответить монарху метким словцом или остроумной шуткой. Даже заседания Государственного совета он проводил не в чинном обсуждении за столом, а расхаживая по большой галерее Лувра. Совершенно патологическая и не отличавшаяся постоянством страсть Генриха IV к женщинам способствовала бесконечным интригам. Любовницы привлекали родственников и друзей, которые должны были поддерживать их влияние и устраивать развлечения. Охоты, игры и балеты следовали друг за другом непрерывной чередой.
