— Григорий Аркадьевич, вы идёте в кафе?
— Нет, Глеб Владимирович. Сегодня — никак. Сами видите — зашиваемся. Попьём только чаю с бутербродами Лидии Петровны.
На Яшумова смотрели два кротких, уставших голубя. Два голубка.
Да-а. Не позавидуешь.
Как только патрон вышел, начали быстро собираться. В плащах вымелись из редакции. Рванули в другую сторону от кафе. От его окон. Чтобы дворами выскочить к метро.
Плоткин в квартиру на третьем этаже скакал через ступеньку. Нарастопырку. Останавливался, торопил Зиновьеву. Снова скакал.
В тесной прихожей на все стороны полетела женская одежда. И верхняя и нижняя. Плоткин работал как престидижитатор. За ширмой от зрителей. Вся растрёпанная, как кочерыжка, Зиновьева сердилась:
— Хватит, хватит! Прекрати это американское кино!
Но её не слушали, её уже тянули в притемнённую комнату. Занести на руках и мягко положить на диван — силёнок у любовника явно не хватило бы. Поэтому её просто повалили на диван.
У Плоткина, казалось, не было плоти, витал над любимой как ангел. Но Зиновьева всё равно отворачивала лицо. Точно от налетевшего поезда…
Полураздетые, торопливо обедали. Быстро оделись. Скатились по лестнице на улицу.
Вернувшийся в редакцию Яшумов опять увидел парочку у компьютера. Всё работают, бедные. И ведь конца этой дурацкой работы не видят.
— Глеб Владимирович, — повернулся с креслом Плоткин. — У меня возник вопрос по рукописи Савостина: как вы думаете, выражения «Флаг тебе в руки» и «Пропеллер тебе в жо» — это синонимы?
Яшумов стал кашлять и пошёл как журавль, высоко задирая ноги, а Зиновьева упала грудью на стол.
— Савостин, ты почему не поехал на Ижорский завод? Не подготовил там всё для встречи губернатора? Ты куда смотрел? Мы все приехали, а там — забегали. Ничего не знают. Ни о каком приезде губернатора. А? Ты где был вчера?
Начальник отдела Купцов сидел тучей. Кулак на столе сжимал. Точно примерялся двинуть разгильдяя. Ещё два работника отдела тоже могли попасть под горячую руку, под кулак Купцова — Пшёнкина и Алёшин. Сидели у стола, опустив головы. Не могли смотреть на разгневанного начальника. Да и на бедного Витальку.
Савостин только что в туалете загладил петуха, мокрая голова его лоснилась. Будто схваченный за горло — выворачивался:
— Да я, да ведь мы, Роман Васильевич, это же работа пиар-отдела, не наша, мы должны, мы обязаны только быть под рукой, мы всегда с губернатором, мы с ним, всегда за ним, мы у него…
— Да ты-то где был вчера! Ты! Мой заместитель? — стукнул кулаком по столу Купцов. — Где?!. Всё по редакциям своим бегаешь? Со своими романами? Писатель хренов. Смотри, как залетел сюда, так и улетишь.
