Родители малолеток не в себе сейчас, оно и понятно. Соседи ничего толкового сказать не могут. А ему дело закрывать надо.
— Присаживайся, — буркнул он, показывая на стул напротив. Ему выделили свободный кабинет. Школьная доска, магнитные карты вызывали у него уныние. Классная 10 «Б» в традиционной кофточке и убранными в пучок волосами его углубляла. Девчонка — тощее создание с копной рыжих волос и светло-серыми распахнутыми от ужаса глазами, села на краешек стула, сложила руки на коленях.
— Меня зовут Антон Степанович Соловей, — представился полицейский. — Необходимо опросить тебя по факту гибели Софьи Афанасьевой и Дарьи Синицыной. В соответствии с требованиями законодательства, при нашем разговоре будет присутствовать твой педагог, Татьяна Ивановна Сущеева. Тебе всё ясно?
Лерка кивнула.
— В каких отношениях были Синицина и Афанасьева?
— В нормальных. Мы дружим.
— Между ними часто случались конфликты?
Лерка опешила, к горлу подкатил комок. Кажется, до неё только сейчас, когда следователь заговорил о них в прошедшем времени, стало доходить: ни Соньки, ни Дашки больше нет. Им нельзя будет позвонить в три ночи и рассказать, что не спится. Нельзя вместе смотреть новый фильм 18+. Лопать мороженное из одной тарелки. Дашка при этом никогда не будет таращить глаза и напоминать об ангине. Лерка ссутулилась спрятала лицо на груди. Шмыгнула носом. В горле першило, а из глаз горячими струйками текли слёзы.
Следователь по-своему расценил молчание, заговорил вкрадчиво:
— Девушка, поймите, не стоит выгораживать подругу. Никому лучше Вы уже не сделаете. Мы ведь и так всё знаем.
— Что? Что вы знаете? — воскликнула Лерка, чувствуя, как слезы сами собой высохли, а тоска и отчаяние сменились злостью. — Что вообще происходит?
— Я не могу разглашать, — начал Соловей, по-воробьиному нахохлившись.
— Я тогда ничего говорить не буду.
— Значит, мне придется выдать вам повестку и оформить принудительный привод, — в его голосе чувствовалась досада.
Но тут уже встрепенулась Тамара Ивановна:
— Не давите на ребенка! Она вправе знать что произошло. И они не враждовали никогда, Соня с Дашей, — поджала она губы. — Даша вообще тихоня — музыкой занималась, добрая, отзывчивая девочка.
— Добрая и отзывчивая, а башку подруге проломила, — выпалил полицейский и тут же осекся, побледнел.
Тамара Ивановна подскочила со своего места:
— Да как же можно! Я жаловаться буду!
Лера не следила за их перепалкой. Слова, в сердцах брошенные капитаном, врезались в мозг.
