Лерка сверлила взглядом прямую спину. За эти несколько дней единственное, что ей удалось отстоять — это собственное возвращение в 167-ю школу.
— Это твое личное дело, — отрезала мать. — Хочешь тратить по три часа в день на дорогу, трать.
— Ну, ты же тратишь…
— Я за это получаю деньги, если ты помнишь.
Стоит ли говорить, что Светлана Павловна Ушакова последние два дня была сильно не в духе.
Лерка вздохнула, натянула халат поверх тонкой трикотажной пижамы, пошлепала в ванную. То ли из-за раннего подъёма, то ли по другой причине, голова начала болеть. Покосившись на занавеску с дельфинчиками, отдернула. Заглянула за нее, успокоившись, включила воду. Та весело зашипела, настраивая на новый день. В конце концов, сегодня опять увидится с девчонками. После школы, может, в кафешку забегут, если мать денег даст.
Когда она выбралась из ванной, мама уже встала. В кухне витал аромат свежесваренного кофе с корицей.
— Садись завтракать, — чуть холодно пробормотала Светлана. Лерка подскочила к ней, чмокнула в щеку, обняла:
— Доброе утро, мамочка! Как спала?
— Как богиня, — вздохнула та, но спрашивать в ответ о сновидениях дочери не стала — вероятно, побоялась продолжения вчерашнего разговора. Но дочерину макушку потрепала ласково. Подразнила привычно, беззлобно: — Рыжая-бесстыжая.
Лерка шмыгнула носом, уткнулась в тарелку с яичницей. В висках пульсировала кровь.
«Вот, зараза», — подумала раздраженно. — «Сегодня и алгебра, и химия. И башка будто деревянная с утра».
Пока в ванной шумел фен, Лерка проглотила обезболивающее, быстро собралась и выскочила на лестничную площадку:
— Мам, до вечера! — стараясь перекричать шум, она захлопнула за собой дверь и помчалась к зеркальному холлу с лифтами. Датчики услужливо зажигали перед ней свет, распахивали двери, а она то и дело тревожно вглядывалась в темнеющие синевой углы: то ли в них, действительно, мелькали чьи-то пугающие тени, то ли это был мираж.
Пятнадцать минут в автобусе, несколько остановок на метро до «Речного вокзала», и вот он, знакомый сквер. Забитая до отказа парковка перед школой, обреченные на изучение наук взгляды. Приступы удушья и головная боль не отпускали.
— Здорово, Ушакова, — сзади подкрался Истомин, местный красавчик, туповатый и мерзкий. Чего в нём Дашка только нашла — непонятно. Стукнул ее по портфелю, гоготнул: — Что, соскучилась? Лерка высматривала подруг. Телефоны и Соньки, и Дахи с утра по-прежнему «вне зоны доступа». Вздохнув, девушка решила, что подруги загуляли. «А я, как дура, приперлась», — пробурчала она, поднимаясь на второй этаж к кабинету алгебры.
