Мужик захохотал.
- Ха-ха-ха! что ты ржешь-то, как кобыла на овес?
- Да. Поработал бы ты с наше; поглядел бы я, как бы ты стал храбриться, - отозвался один мужик.
- Вы молите бога, что не я у вас бурмистром, а то бы я вам показал, как спать.
- Ну, да ладно. Аника-воин! Садись уж! Вона она ложка-то.
- Сесть я сяду, а вас учить надо.
- Выучил такой-то один.
- Такой, да не эдакой. Вот что. С чем же картофь-то у вас, Матвевна?
- Известно, с чем, - с хлебом.
- А масла-то что ж?
- Еще масла. Ишь ты, моду какую выдумал! Картофь с маслом. Модник! Вон мужички не хуже тебя, а с хлебцем покушали.
- Пускай кушали, а я не хочу.
- А ты что за граф за такой?
- Известно, граф.
- Какой такой?
- Брандербурский.
- Какой?
- Брандербурский. Вот те и все тут. А ты не знаешь.
- Не знаю, да и знать не хочу. А ты этих слов за столом у меня не смей говорить. Что ты охальничаешь в самом деле? Старый ты человек, тебе бы богу молиться, а ты озорничать.
- Глупая ты баба! Ничего ты не понимаешь.
- Не понимаю я? Нет, я все понимаю. Бессовестный! Право бессовестный! Кушайте, родимые, на доброе здоровье, - говорила мужикам хозяйка, ставя на стол жареного леща.
- Что ж, масла не дашь?
- Не дам.
- Наплевать, коли так. Подавай мне каши!
- Ну, ты не командуй, - сказала хозяйка. В то же время кто-то постучал в окно.
- Кто там? - спросила она, подходя к окну.
- Ночевать пущаете, что ль? - спросил с улицы мужичий голос.
- Пущаем, родимый, пущаем. Много ли вас?
- Один, матушка, пишкавой 1. В городу запоздал. Пустите Христа ради.
- Мы, голубчик, Христа ради не пущаем.
- Да я поплачyсь. Что ж, чай больше семитки 2 за ночлег не положите?
- Ужинать станешь?
- Нет я ужинать не стану. Признаться хлебушка на базаре купил - пожую.
Хозяйка было задумалась.
- Пущать ай нет?
- Пусти! - сказали мужики.
- Дело народное. Мы к лошадям спать пойдем.
- И то, - сказала хозяйка.
- Акулина, подь, пусти его!
Немного погодя вошел мужик в старом полушубке и в лаптях.
- Хлеб да соль!
- Просим милости, - промычали мужики.
Прохожий постоял молча середь избы, утер рукавом бороду и повесил шапку на гвоздь. Мужики ели леща и исподлобья посматривали на прохожего.
- Дальной? - спросила хозяйка.
- Фу, дальной, матушка, дальной, - отдувшись, ответил мужик и, отойдя к сторонке, принялся шарить у себя в кармане.
- А пироги с медом будут? - спросил солдат, обсасывая рыбью голову.
- Ухват вон еще у меня припасен для тебя под печкой.
Солдат засмеялся.
