Или, правильнее сказать: мир, в котором не бьет Ключ.
Но нет Ключа — не сработает и магия, каким бы одаренным ты ни был и каким бы запасом маны ни располагал — хоть в целую тысячу мерлинов (столько в наш век ни у кого, конечно, не бывает — ну да речь не о том).
Машинально снова огладив любимую бороду, Савва Иосифович коротко окинул невеселым взглядом окрестности. Местное время, похоже, близилось к полудню — слепящее солнце неспешно карабкалось по голубому небосклону в зенит. Погода стояла, вроде бы, летняя — ну да кто ж знает, какой тут у них климат. Купец с племянником сидели на деревянной лавочке на краю тенистого городского сквера. В десятке саженей перед ними, за редкой серо-зеленой стеной чахлого колючего кустарника кипела чужая, варварская жизнь. По покрытой чем-то вроде застывшей горной смолы (кажется, эллины называют такую «асфальтос») дороге сплошным потоком тянулись причудливого вида крытые повозки. Большая их часть нещадно чадила выхлопными трубами — за неимением элементарной магии, аборигены, похоже, поголовно вынуждены были жечь какое-то химическое топливо — но попадались экземпляры и бездымные, не иначе — электрические. Не менее, впрочем, примитивные. Как есть транспорт для черни!
За дорогой поднимались достаточно высокие, в десяток этажей, каменные дома, несколько подкопченные — в такой-то гари! — и архитектурно довольно убогие. По выложенному скучной серой плиткой широкому тротуару вдоль них спешили по своим варварским делам пешеходы, одетые, к слову, не столь уж и экстравагантно — многие из них не привлекли бы к себе особого внимания на улицах Первопрестольной или Петрополиса. Попадались, правда, и сущие оборванцы (в основном, почему-то, молодые женщины) в изодранных в клочья штанах — таких, конечно, в родном Адамову мире в чистый район полиция нипочем бы не пустила.
Сюда, в сквер, прохожие тоже забредали — впрочем, добросовестно обходя по широкой дуге облюбованную купцом и его племянником лавочку. Ни Саввы Иосифовича с Ефремом, ни их скособоченной грузовой платформы с товаром, ни корпящего в ее тени над расчетом координат спасительного портала усача — старшего приказчика Наума Елисеевича — видеть аборигены, конечно же, не могли — взгляды им отводила прочь простейшая магическая техника, она же побуждала ноги шагать стороной.
Простейшая-то она простейшая, но, чтобы сотворить оную без доступа к Ключу, Адамову пришлось запустить руку в товар и, поборов естественную скаредность, расчехлить один из дорогущих китайских артефактов — Слепок духа. Обычное его предназначение было, разумеется, совершенно иным, куда более изысканным, но годился он и на роль этакой импровизированной магической батарейки: дýхи или, как называл их впечатлительный Ефрем, злыдни бестелесные — они же, по сути, сами себе бьющий Ключ. Безумное, конечно, расточительство, все равно что дорогой коньяк из императорских подвалов газированным квасом разводить — ну да делать нечего…
