И откуда у меня вылезло это знание о способах казни черных колдунов? Похоже, что из памяти Келлана…брр…какие картинки перед глазами мелькнули! Отвратительно. И ведь такое было и на Земле!
Но думать об этом некогда. Девчонка, было притихшая, начала шевелиться, издавать звуки и надо было что-то с этим все-таки делать. Потому я свернул в сторону с центральной улицы, и забежав за здоровенный камень размером метров трех в диаметре (с горы скатился, что ли?!), остановился, успокаивая дыхание и прислушиваясь, нет ли за нами погони.
Держать девчонку было тяжело, я примерился, чтобы опустить ее на землю, но тут же передумал, почувствовав запах дерьма и застарелой мочи. И меня передернуло от отвращения — я сходу «подорвалс» на «мине». Явно этот закуток за камнем издавна использовался предприимчивыми горожанами в качестве общественного туалета. Так что я сейчас стоял ровно в центре неровного круга, составленного из растекшегося от жары и мерзко воняющего человеческого дерьма. «Приехали! Здравствуйте, девушки!».
А тут еще и девица устроила «пихульки», как кот, который не желает, чтобы его сейчас держали «на ручках». Она мычала, стонала, пихала меня в грудь кулаками, и похоже что совершенно не понимала, где находится и что сейчас нужно делать.
Мда…добрые дела, как известно, абсолютно наказуемы. А еще — инициатива всегда имеет инициатора. Это чеканные армейские истины, которые знает любой, хотя бы месяц отслуживший в армии человек.
Я вышел из кучи дерьма, матерясь и шипя сквозь зубы, а потом ничтоже сумняшеся, примерился, и врезал девушке по скуле, предварительно положив ее на землю возле толстенного дерева (по-моему шелковица, там все было усеяно ягодами). Бил не сильно, не для того, чтобы сломать или убить (боже упаси!), но резко, так, чтобы ее мозг (если он вообще есть у нее в черепной коробке) сотрясся, и как следствие — пошел на перезагрузку.
На какое время она вырубилась — я точно знать не могу, потому не стал терять времени, подхватил ее в прежнем режиме, и прижав к себе, как можно быстрее пошел по улице, уходя от центральной магистрали и пытаясь сообразить — как лучше выйти к нужным мне кварталам.
Этот поход я наверное буду вспоминать до конца своих дней. Это было просто ужасно. Девчонка оказалась невероятно, неподъемно тяжелой и неудобной к переноске! Она была голой, а значит, скользила в моих руках и все время норовила сползти на землю. Я нес ее как маленького ребенка, прижав к себе, но вес ее не менее сорока килограммов, а для меня, едва только поднявшего на ноги и накачавшего мышцы дальние кроссы с таким обременением были еще событием запредельным. Тяжело мне было, ох, как тяжело! Ведь приходилось идти быстро, но еще и так, чтобы никто не заподозрил наличия у меня на груди голой девицы в бессознательном состоянии.
