– Благослови эту могилу, – произнёс священник, в то время как тучи проносились со стороны моря, а небо заливало гроб сплошными потоками воды, – …и пошли Своих ангелов следить и охранять покой нашей сестры… – в то время, как сердце Роберта ДеКлерка разрывалось на части и изливало свой собственный чёрный дождь.
– Мы можем гордиться.
Комиссар Франсуа Шатран стоял по другую сторону от могилы, озабоченный тем, что ДеКлерк был единственным, кто не склонил голову. Это был уже второй раз, когда он присутствовал при том, как его друг хоронил свою жену, впервые это произошло в Квебеке двенадцать лет назад, когда Кэйт и его дочь Джейн были убиты террористами.
Комиссар живо помнил то яркое осеннее утро: солнечные лучи на клёнах, уже окрашенных осенью, запах дыма, доносящийся в утренней свежести, прозрачный воздух; каким маленьким казался гроб Джейн рядом с гробом её матери. Было бы настоящей удачей, если бы ДеКлерк когда-нибудь оправился от этого; учитывая теперешние последствия дела Охотника За Головами, Шатран опасался, что его друг может отправиться домой и пустить себе пулю в рот.
– Аминь, – сказал священник.
– Аминь, – эхом откликнулись участники похорон.
По очереди они ступали вперёд, чтобы бросить горсть земли на крышку полированного гроба.
Пока священник заканчивал торжественную католическую молитву, – "Обрати на неё свой вечный свет, Господи, дозволь её душе и душам всех верующих из милосердия Твоего почить в мире", – ДеКлерк нагнулся и положил красную розу на длинном стебле на крышку гроба над остановившимся сердцем Женевьевы.
Когда служба окончилась, участники похорон начали объединяться в маленькие группки. У подножия холма пожилая женщина в чёрной накидке опиралась на руку мужчины значительно моложе её. Стоя на склоне Холибэрн-Маунтин, кладбищенский капеллан окинул взглядом город. Силуэты матери и сына проступали в немного поредевшей пелене дождя, который сёк по водам Английской бухты и по деревьям в парке Стэнли. Когда ДеКлерк подошёл к ним, женщина потупила глаза.
– Voulez-vous venir avec moi? (Не желаете ли поехать со мной?) – спросил он.
Мать Женевьевы покачала головой.
– Mon fis a une auto. On pr ?f ?re ?tre seuls. (Мой сын на машине. Лучше мне поехать с ним)
Шатран задержался, приотстав, остальные участники церемонии тем временем расходились. По двое, по трое они подходили к вдовцу, чтобы выразить ему свои соболезнования, прежде чем направиться к стоянке. Только когда ДеКлерк остался один у могилы Женевьевы, Шатран подошёл к нему.
