– Это не зря, а ради чести Вопплер-Крика, – сказала Чаша, которая, что никого не удивило, тоже присоединилась к их приключению.
Хотя, конечно, выбора у братьев не оставалось – она уже ждала их, когда они выскользнули из домика.
– Вы что так долго? – нетерпеливо спросила она. – Я уже столько шалостей придумала!
Понимаете ли, шалости – один из многочисленных талантов Чаши, и она с нетерпением ждала возможности отомстить гаденбуденам. Лишь когда Чашек объяснил, что поквитаться – это их священный долг, миссия превратилась в дело чести.
Вот они, ждут в темноте возле ужасного лагеря Гаденбуден. На первый взгляд, конечно, он не показался бы вам таким уж ужасным – ухоженные домики, безупречно убранная территория, замечательные самодельные статуи, – но он всё-таки был ужасен. Чашек был в этом совершенно уверен. В конце концов, здесь же живут гаденбудены, а лагерь хорош ровно настолько, насколько хороши обитатели.
К счастью, друзья нашли отличное укрытие. Они присели за аккуратно подстриженной живой изгородью – достаточно густой, чтобы их не заметили, но при этом расположенной достаточно близко, чтобы можно было всё хорошенько разглядеть. Над горизонтом – как раз вовремя – появились первые оранжевые лучи.
– Уже скоро, – сказал Чашек.
И, конечно же, прямо по сигналу появился самый напыщенный петух из всех, что вы когда-либо видели, прошагал к насесту, взял горн и сыграл побудку. Ну, точнее, не побудку, а что-то такое похожее на побудку, только в стиле буги-вуги и с джазовым ритмом, который задаёт настроение на весь день.
– Выпендрёжник, – проговорила Чаша.
Но то было только начало. Ибо вскоре после побудки распахнулась дверь одного из домиков, и оттуда вышел не кто иной, как Сол Картофан. Картофелина потянулся и глубоко вздохнул, явно наслаждаясь утром – и тут прямо ему на голову опрокинулось ведро помоев. Жижа была липкой, склизкой и отвратительной, и Сол, конечно же, поднял ужасный шум. Естественно, следом открылись двери по всему лагерю, и каждый раз, когда кто-то выходил из своего домика, ему на голову тоже падало ведро ужасного варева. Последнее, падая, потянуло за длинную верёвку, и целый ряд мусорных баков попа́дали, словно костяшки домино. Последний бак врезался в крыльцо и спустил потайную пружину, которая отправила маленькую девочку (то, что ею оказалась Кора, было лишь счастливейшим совпадением) в полёт; совершив несколько сальто подряд, она плюхнулась на наклонную доску, и –
