Их юные тела валялись на полу места, которое когда-то было моим храмом, как куча окровавленных и сломанных игрушек. Я печально смотрел на них, Геката вернулась и присоединилась ко мне.
— Ну что ж, — сказала она. — Полагаю, мне придётся найти новых дурочек. Вряд ли с этим будут проблемы.
— Ты жестокая женщина, Геката, — сказал я.
Она улыбнулась.
— Я же говорила вам, что не изменилась.
— Вам лучше выйти, — сказал Эдди Бритва. — Этот храм испоганен. Он вне спасения. Я разрушу его.
Нечто такое… было в его голосе. Я схватил Гекату за руку, и мы выскочили из храма. Позади нас я чувствовал, как вздымается сила Эдди Бритвы, как его непримиримое присутствие переполняет храм.
Он больше не был просто человеком с улицы в грязном плаще или даже чрезвычайно пугающим агентом Добра; он был ужасным в своём гневе Богом-Панком Опасной Бритвы. Здание затряслось, словно в хватке какого-то огромного зверя, а затем тяжело осело.
Огромное облако пыли вырвалось из входной двери, когда стены сложились, а потолок провалился внутрь. Через несколько мгновений от здания осталась лишь груда обломков. Эдди стоял перед руинами, как ангел мщения.
Он прошёл мимо нас с Гекатой, даже не взглянув в нашу сторону, и направился вниз по улице. Я поспешил за ним и с ужасом наблюдал, как он один за другим рушит храмы новых и возрождённых — подложных — богов.
Его сила ревела и потрескивала в воздухе вокруг него, словно живое существо, жуткое и могущественное, и никто из новых богов и богинь не мог противостоять ему.
Куда бы он ни посмотрел, здания взрывались или воспламенялись, и все боги, которые не могли, не смели встретиться с ним лицом к лицу, крича и рыдая, бежали по улице Богов. Потому что они верили в Бога-Панка Опасной Бритвы.
В конце концов Эдди устал, и даже его ярость иссякла. Он стоял один, окружённый дымом, огнём, разрушениями и криками тех, кто видел, как их богов низвергли. Эдди смотрел на свою работу и знал, что она хороша. Он смахнул несколько капель крови с лезвия своей опасной бритвы, и она исчезла из его руки. Я вышел вперёд, чтобы присоединиться к нему.
— Ох, Эдди, — сказал я. — Ты всё ещё слишком остро реагируешь.
— Это то, что я делаю лучше всего. Разве не для этого ты привёл меня сюда?
У меня не нашлось ответа на этот вопрос.
Шедший по улице Уокер остановился на почтительном расстоянии.
— Ты же знаешь Эдди, что за всё это Власти отправят меня за тобой.
— Пусть приходят, — сказал Эдди Бритва своим истаивающим призрачным голосом. — Пусть все они приходят.
