Откуда-то — кажется, с темной вышины лестницы — донеслись шаги. Пора; он решил, что нужно подняться с кресла. Из мрака показались ноги мужчины; когда он спустился, рабби Цвек разглядел худощавого и, как ему показалось, для доктора чересчур молодого человека с растрепанными белокурыми волосами, который явно очень торопился. Заметив, как он спешит, рабби Цвек вскочил и невольно преградил путь молодому человеку, направлявшемуся в другой коридор…
— Доктор, я насчет… — начал рабби Цвек.
— Ничем не могу вам помочь. Я здесь не живу, — перебил молодой человек и обогнул рабби Цвека, робко вставшего у него на пути. Судя по всему, молодому человеку не терпелось смыться. Он юркнул мимо рабби Цвека и крикнул из коридора: «Я здесь не живу», словно это было главное, что ему хотелось объяснить. Хлопнула дверь, и молодой человек взбежал по ступенькам на улицу.
Рабби Цвек снова сел и принялся ждать, обрадовавшись передышке, поскольку фальстарт порядком его утомил. Он выбился из сил. Так долго шел от автобусной остановки, что теперь ныли ноги. Он закрыл глаза, отгоняя отвращение и страх перед тем, что делает, и целиком отдался охватившей его усталости. Он чувствовал, что засыпает, но ему было всё равно.
Не успел он закрыть глаза, как увидел, что ему улыбается Норман. Рабби Цвек понимал, что ему это снится, но хотел удержать и сон, и согревающий образ, который тот принес.
— Папа, — сказал Норман, — смотри, что у меня для тебя есть. — Он с улыбкой сидел на кровати, спрятав руки под одеяло. — Отвернись, — попросил он, — и не оборачивайся, пока не скажу. Это сюрприз.
Рабби Цвек отвернулся, обвел глазами палату. Она была пуста, лишь в дальнем конце, у двери, стояла кровать. Там, откинувшись на подушки, читал книгу абажур, и, когда он переворачивал страницы, свет мигал, загорался и гас.
— Можно, — крикнул Норман, и рабби Цвек обернулся. На кровати стояла корзинка для бумаг. Норман держал ее с гордостью. — Я сам ее сделал, — сказал он. — Я сделал ее для тебя, папа.
Рабби Цвек взялся за корзинку.
— Я не могу ее поднять, — заметил он. — Очень тяжелая.
Норман засмеялся и свернулся калачиком под одеялом, спихнув корзинку на пол.
— Конечно, не можешь, — сказал Норман. — Она же полная.
Рабби Цвек заглянул в лежащую на полу корзинку. Она действительно была полная. Она полнилась Билли.
Рабби Цвек проснулся. Не вдруг, а постепенно и без особой уверенности, что всё это ему приснилось. Он быстро вспомнил, где находится, и разозлился, что к нему так никто и не вышел. Он встал, подошел к подножию лестницы.
