— Вот, — сказал рабби Цвек. — Возьми мой. — Он вынул из внутреннего кармана белый платок.
— У тебя же простуда, папа, — вставила Белла и понимающе подмигнула ему. Рабби Цвек обрадовался тому, что принял за соучастие в обмане, и убрал платок в карман. — Возьми у меня в сумочке, — добавила Белла.
Норман открыл сумочку, и в этот момент Белла повернулась к нему спиной, нагнулась над кроватью, прикрыв отца, аккуратно сложила его платок и спрятала обратно в карман. Потом оглянулась, чтобы убедиться, что Норман сделал свое дело. Одну руку он сунул под подушку, в другой держал платок, в который сморкался. Всё было яснее ясного. Белла села на стул. Сумочку оставила на кровати: возьмет, когда они соберутся уходить. Ей не хотелось волновать брата.
В палату один за другим возвращались из сада посетители. На улице им было неуютно — видимо, образ жизни родных, привыкших сидеть в четырех стенах, оказывался заразителен: они охотно уступали и препровождали их к кроватям, где те наконец-то могли почувствовать себя в безопасности. Место одного из пациентов было подле Нормана; родственники подвели его к кровати, подождали, пока он ляжет, и с преувеличенной заботой подоткнули ему одеяло. Потом расселись вокруг него — так, чтобы он их не видел и можно было украдкой поглядывать на настенные часы, дивясь, отчего же время здесь течет так медленно. Они сверялись с наручными часами, словно время в лечебнице текло по собственным законам, и часы подчинялись прихотям наблюдателей: один оборот минутной стрелки вмещал в себя недели, один единственный щелчок секундной — перемалывал год. Родственники сожалели, что тут не ограничивали время посещения, как в любой нормальной больнице. Здесь же можно было сидеть сколько угодно — конечно, в пределах разумного, что бы это слово ни значило в таком месте.
У соседней кровати молчали, и молчание это захватило Беллу с рабби Цвеком, который не осмеливался поднять глаза на Нормана. Рабби Цвек посмотрел на мать молодого человека, и она поймала его взгляд.
— Сегодня чудесный день, — сказала она.
— Да, — вежливо ответил рабби Цвек, тоже обрадовавшись возможности отвлечься, — день чудесный.
— Я вас тут раньше не видела, — продолжала она. — Вы приехали в первый раз?
— Да, — вмешалась Белла. — Я тут впервые.
— О, здесь прелестно, — сказала женщина. — Я всегда с таким удовольствием сюда езжу. Для нас это настоящая прогулка. У меня здесь за эти годы появилось немало друзей. Я познакомилась с прекрасными людьми. Когда он выйдет, мне будет этого не хватать.
