— Норман, твой чай готов, — крикнула она в коридор.
— Норман, твой чай готов, — передразнил ее Норман.
— Ты чаю хочешь или нет? — сердито спросила она.
— Ты чаю хочешь или нет, — послышалось из-за двери.
Белла вернулась на кухню.
— Меня он не слушает, — сообщила она.
Рабби Цвек устало поднялся и вышел в коридор.
— Норман, — негромко позвал он. — Чаю хочешь?
— Я уже тебе сказал. Я не хочу никаких семейных советов. Вы же потом притащите сюда тетю Сэди в белом халате, чтобы та разыгрывала передо мной Флоренс Найтингейл.
— Принести тебе в комнату? — робко предложил отец.
— Оставьте под дверью.
— Да сколько же можно, — не выдержала Белла. Ей было трудно относиться к нему как к больному. И хотелось проучить его за то, что он вытворяет с отцом. Да и с ней тоже, ведь и над нею он помудрил довольно. Она посмотрела на свои ноги. Разумеется, она не обязана носить эти детские носочки. Но теперь это уже вошло в привычку. Нужно стать другим человеком, чтобы надеть что-то другое. И в этом тоже его вина. Белла ненавидела себя за чувство долга по отношению к брату. Они совершенно чужие люди, разве что родители общие, общее несчастливое детство и общая взаимная неловкость. Она старалась не желать ему смерти.
Рабби Цвек взял со стола чашку Нормана.
— Эта? — спросил он, еще раз перемешал сахар и понес сыну. — Я под дверью оставил, Норман, — сказал он. — Осторожно, горячий.
Он вернулся на кухню, и они принялись ждать. Дверь Нормана открылась и закрылась. Рабби Цвек выглянул в коридор и увидел, что чашка исчезла.
— Слава богу, — сказал он, — он хотя бы это выпьет.
Но не успел рабби Цвек сесть за стол, как они услышали, что Норман снова открыл дверь.
— Кем вы меня считаете? — заорал он. — Думали, я не замечу?
Он влетел на кухню, поставил чашку на стол.
— Чего вы добиваетесь? Убить меня хотите?
— Что, что? — промямлил рабби Цвек. — Что случилось?
— Вы что-то положили мне в чай, — пояснил Норман. — Сам попробуй.
— Нет там ничего, — отрезала Белла. — Мы все пьем одно и то же. Из одного чайника.
— Может, лимон горчит? — предположил рабби Цвек (лжец из него был никудышный).
— Лимон, как же, — сказал Норман. — Если ты так уверен, что там ничего нет, сам его пей. — Он подтолкнул чашку к отцу.
Такого развития событий рабби Цвек не предусмотрел. Но выбора у него не было. Он осторожно взял чашку и отпил мельчайший глоток, чтобы не вызывать у сына подозрений.
— Всё в порядке, — сказал он. — Может, побольше сахару тебе положить.
