Правда всегда за поэтом – она убедительнее, потому что красивее. Страдание, даже только стихотворное, благотворнее торжества: «Как возвышает это дело!» Выя, склоненная в баре, благороднее павлиньих вый.
Поэт не просто проигрывает графу (что все-таки, кажется, не соответствует действительности, и пусть), но проигрывает с наслаждением и ощущением триумфа. Свой выигрыш он осознает безусловно и красноречиво. Это – свобода. Потому-то и приносится в жертву мужское самолюбие, что жертва такому божеству необходима.
Для Бродского – образцового путешественника, у которого я перед своими поездками по миру часто справлялся и получал дельные рекомендации о музеях и ресторанах, – очень важно размещение эмоции. Пьяцца Маттеи и ее окрестности – одно из оставшихся в Риме мест, где легко и непринужденно происходит перемещение в прежние эпохи: сохранившийся в веках почти без изменений город. Площадь – на краю старого римского гетто, где и теперь попадаются кошерные лавочки и закусочные, неподалеку – лучшее в городе заведение римско-еврейской кухни «Рiреrnо», со специально панированной треской и жареными артишоками аllа giudea. Вплотную к дому Микелы – палаццо Античи-Маттеи, великолепный дворец, где когда-то несколько лет прожил Леопарди, где сейчас размещаются Институт истории, библиотека и Итальянский центр изучения Америки – туда Бродский заходил по делу. За углом – место, где в 78-м нашли тело бывшего премьер-министра Альдо Моро, похищенного и убитого террористами «Красных бригад». Там большая многословная мемориальная доска с портретом. Бродский говорил, что следовало бы выбить всего два слова: «Memento Моrо». Была в нем эта, несколько плебейская, тяга к каламбурам, будто он и так не зарифмовал все вокруг.
Любовь, кровь, поэзия, наука, мешанина языков и народов – все на одном пятачке. Таков Рим.
Но этого мало: на площадь Маттеи выходит улица S.Ambrogio, великого святого, покровителя Милана, а рядом – via Paganica, улица Язычников. Есть улица Королевны, via della Raginella, а есть и Столяров, via dei Falegnami, и Канатчиков, вот эта самая via dei Funari, на которой жила Микела. Сама топография пьяцца Маттеи – история Рима. Всей Италии.
Русский поэт, проживший четверть века в Америке и ставший фактом двух литератур, нагляднее всего любил Италию, написав о ней два десятка стихотворений, два больших, изданных отдельными книгами, эссе: «Набережная неисцелимых», «Дань Марку Аврелию». Каждый год, и не по разу, Бродский бывал в Италии. Он говорил об этой стране: «То, откуда все пошло», а об остальном: «Вариации на итальянскую тему, и не всегда удачные».
