В 1955 г., с активизацией марокканского националистического движения, поток эмигрантов увеличился. В последующие годы Еврейское агентство ассигновало большую часть своего бюджета на спасение всех марокканских евреев, как профессионально подготовленных, так и не имеющих никакой квалификации. В скором времени уже десятки тысяч евреев стремились покинуть Марокко. Вначале новый националистический режим был мало озабочен этой волной эмиграции. Лишь позднее, ощутив потерю значительной части национальной буржуазии, власти начали проявлять беспокойство. В 1957 г. были введены ограничения на вывоз капитала. Спустя два года, из солидарности с другими арабскими странами правительство Марокко прервало почтовое сообщение с Израилем. И наконец в 1960 г. марокканские власти прекратили выдачу паспортов евреям, которые подозревались в намерении эмигрировать в Израиль. К этому времени около 120 тысяч марокканских евреев уже отбыли в еврейское государство.
Новые репатрианты, выручившие за свое имущество ничтожные суммы, которых хватило лишь на несколько недель жизни в Израиле, были практически нищими. По сравнению с другими группами олим их образовательный уровень оказался одним из самых низких. Многие были просто неграмотны. Хотя среди евреев Магриба можно было встретить кожевников, сапожников или ювелиров, чаще всего они занимались мелочной торговлей или перепродажей старья. Как и десятки тысяч предшествовавших им репатриантов из других арабских стран, они стали экономической обузой для государства. Тем не менее, их следовало каким-то образом абсорбировать и трудоустроить.
В 1954 г., с ростом потока репатриантов из Марокко, Еврейское агентство разработало смелую программу абсорбции под девизом "С корабля — в деревню!”, которая должна была предотвратить размещение олим в убогих маабарот. Было очевидно, что ни при каких обстоятельствах нельзя позволить репатриантам вновь селиться в городских трущобах, откуда они недавно бежали. Следует немедленно переправить их в мошавы и города развития. Таким образом, 83 процента марокканских евреев, прибывших после 1954 г., были посланы в эти новые поселения. Некоторые из них располагались в удаленных северных районах, но большая часть находилась на юге, на краю пустыни Негев. Здесь были спешно возведены более 30 поселков, 27 из них предназначались для выходцев из Северной Африки. На этот раз удалось избежать наиболее серьезных просчетов первого периода массовой репатриации. Мошавы больше не размещались на изолированных, отдаленных друг от друга участках приграничных районов. Теперь они образовывали "кусты” по три-пять поселков, каждый из которых объединял от 80 до 100 фермерских дворов. В общинном центре располагались магазины, поликлиника, школа, почта и другие коммунальные службы, а также представительства Сохнута, сбытовых организаций и т. п. Новая программа помогала выстоять неокрепшим хозяйствам, которые не чувствовали себя брошенными на произвол судьбы. Кроме того, она содействовала решению социальных задач. С одной стороны, поселки заселялись репатриантами из какого-либо одного региона, с другой — в общинных центрах устанавливались неформальные, не санкционированные свыше связи между выходцами из разных стран.
