— Рваф! — весело гавкнул огромный сабокен, и на щеке возникло странное ощущение.
Словно по лицо волозили мокрой шваброй. Ну или огромным шершавым языком.
Я медленно открыл правый глаз и с удивлением уставился наверх. На пса. Тот лизнул меня еще раз и, виляя хвостом как пропеллером, широко раскрыл огромную пасть и зевнул. После чего потянулся всем телом и плюхнулся на пол. На пол, это в смысле на мою грудь, которую неслабо так сдавило от тяжести.
— Может, слезешь? — с легким хрипом предложил я.
Пес сладко зевнул еще раз и закрыл веки. Хвостом вилять, впрочем, не перестал. Да и глаза он прикрыл только на одной голове, остальные две радостно смотрели на меня с двух сторон и изредка довольно гавкали.
Я застонал и опустил затылок на холодный мрамор плит.
Боже, куда я попал?
— Церби просто так играет, — слегка виновато пробормотал Аид. — Сам понимаешь, живые в царстве мертвых — большая редкость.
Из моей груди вырвался тяжкий вздох.
— Церби.
Пес тявкнул, приподнял левое веко и хитро на меня посмотрел. Хвост застучал по полу. Туда-сюда, туда-сюда, у меня аж в глазах зарябило.
— Будь добр, — На голове ярко вспыхнул алый с оранжевым Символ, заставивший пса испугано зажмуриться. — Слезь с меня.
В этот раз Цербер послушался и с недовольным фырканьем отошел в сторону, что позволило мне подняться на ноги. Впрочем, уже через секунду все три лохматые головы уткнулись мне прямо в бок.
— Да, да. Я не сержусь. Ты хорошая псина.
Я почесал его за ухом.
Цербер радостно взвизгнул, бухнулся на пол, резко перекатился на спину и высунув язык, уставился на меня одиноком умоляющим взглядом. Он даже лапой несколько раз в меня ткнул.
Дескать давай. Чего тянешь.
И действительно. Чего тяну?
Я вздохнул еще раз, присел на корточки и принялся почесывать огромное шершавое пузо. В ответ Цербер счастливо закатил глаза и подрыгал ушами из стороны в сторону.
— А ты ему понравился, — тепло улыбнулся бог и сам потрепал собаку по мохнатой холке. — Обычно он гостей не любит.
В последний раз почесав Церберу животик, я медленно поднялся на ноги и взглянул отцу прямо в глаза.
— Только я не в гости. Я пришел забрать маму.
Взгляд Аида ударил холодом. Широкая довольная улыбка пропала, оставив лишь спокойное, даже бесстрастное лицо. Если бы не легкий ветер, трепавший волосы отца из стороны в сторону, бога можно было принять за каменную статую.
— Ты знаешь, кто я, Адриан? — наконец спросил он.
Я поморщился.
— У меня нет времени играть в загадки.
