". В речи на открытии парламента в ноябре 1415 года было специально указано, что Арфлер находится "во Франции", а поход Генриха оттуда в Кале был описан как "через сердце Франции".
[274] Поэтому комментарий "
Gesta" может отражать скорее поворот амбиций Генриха в 1417 году, чем реальную ситуацию в 1415 году.
Более вероятно, что на этом этапе его план заключался в захвате земель в Нормандии, чтобы укрепить свою позицию в переговорах с французами по условиям мира в Бретиньи. Перевезти большую армию через Ла-Манш было гораздо дешевле и быстрее, чем в Бордо. Если бы Генрих завоевал больше территорий в Нормандии в ходе кампании 1415 года, он мог бы добавить это к своим требованиям. Размер его армии позволял захватывать новые города и оставлять в них гарнизоны. Легко понять, почему он нацелился в первую очередь на Арфлер. Он давал ему важный плацдарм на Сене, через который можно было доставлять припасы и подкрепления и начинать последующие вторжения. В конце XIV века французская корона создала здесь укрепленную военно-морскую базу (clos des galées), с которой впоследствии совершались набеги на английские берега и суда. Поэтому его захват нанес ущерб военно-морской мощи Франции и защитил Англию. Кроме того, город находился на реке, ведущей прямо в Париж, через территорию, которая находилась во владении непосредственно французского короля и приносила значительный доход французскому королевству. В отличие от этого, вторжение во внутренние районы английской Гиени, как это делали Кларенс и Дорсет в 1412–13 годах, не оказывало реального давления на французов и было гораздо менее действенным, чем вторжение в непосредственной близости от жизненно важной артерии Франции.
Тем не менее, есть некоторые признаки того, что он был заинтересован в кампании в Гиени. В армейских договорах от 29 апреля говорилось об экспедиции "в его герцогство Гиенское или в его королевство Французское", но большинство авансовых выплат жалованья было произведено по более высоким ставкам, которые обычно выдавались за Гиень. Уайли предположил, что выплата более высокой ставки в Гиени просто поощряла солдат служить.[275] Другими словами, это было притворство, которое также хорошо вписывалось в привлечение общественного внимания к восстановлению "Великого мира". Это также может объяснить замечание "Gesta" о том, что Генрих держал от всех в тайне главную цель похода, кроме своих ближайших советников, хотя достоверность этого замечания неясна.
