- Кое-какой. А главное - я вообще не пью. Не переношу алкоголь. Так, деловито осмотрелась она. - Ванная там. Что ж не показал? Другим-то показывал? Что там, голубой кафель, мрамор, зеркала?
Она засмеялась и пошла в ванную.
Под шум воды я думал: вот те на! Или я в ней напрочь ошибся - или влюбилась она в меня? Или вообще неизвестно что. Я-то планировал как? Выпьем шампанского, потом я-таки приближусь к ней, в танце ли, в другом каком занятии, возьму в руки, начну заводить и доводить, а потом в бешенстве (на себя, мол, бешусь!) - выпровожу. На другой день она явится. Ну или через день. А тут - будьте любезны, вариант, какие бывали не раз. Она в ванную спокойно, потом я в ванную - спокойно, потом в постель, заниматься друг другом с душевной скукой - но для здоровья, говорят, полезно, и сон после этого хороший, а то мы ж невротики все, на снотворных все...
В общем, я даже растерялся. И настолько тупо соображал, что приготовил слова: мол, ты что, девушка по вызову? марш отсюда и чтоб глаза мои!.. А потом? А влюбленность моя? Что, уже прошла? И я чувствовал - нет. Но что-то произошло. Не так я хотел.
Она вышла, завернувшись в большое махровое полотенце. Не успел я раскрыть рот, как она сказала:
- Ты же мне объявил: хочешь меня употребить, потому что если не употреблять, то любить надо, а любить ты не хочешь. Так вот. Чего-чего, а любви твоей я тоже не хочу. Страшный ты там или несчастный - не хочу. Но ты своего умеешь добиваться. Я тебе не верю. Договоримся так: ты меня употребляешь - и до свидания. И чтобы больше никаких звонков. Годится? Или я пошла. За помывку и пользование полотенцем могу заплатить.
Это был уже свет в окошке. Остается сказать: что ж, уходи. И еще что-нибудь добавить. Ну вроде: спасибо. Она: за что? Я, пожав плечами: не знаю... Но я - не сумел.
...Многоопытных ласк моих она принять не пожелала.
- Тебе будет хорошо. Как никогда. Как ни с кем... - шептал я.
- Посмотрим, - ответила она, чуть не лишив этим холодным словом мужского достоинства. Как же я ее убивать-то буду? - мелькнула дурацкая мысль. Поэтому я действовал, словно при убийстве: лишь бы скорей. (И крови поменьше.)
Кровь, однако, была.
- Ни фига себе, - сказал я, включая зачем-то свет и осматривая место происшествия.
- Именно так, - сказала она. - Потуши свет, дурак, или отвернись хотя бы.
И ушла в ванную. А потом молча легла спать в другой комнате на мягком диване (я укрыл ее уже сонную), а утром, проснувшись раньше меня, исчезла.
