— Ну, вот еще, — усмехнулся Роман. — Скажите ей, что такие папахи, как у меня, носили все солдаты царской России, и она перестанет грезить.
— Она знает, что вы никакой не генерал, но вот так возвышает.
— Значит, вы хотите меня с ней познакомить?.. В таком случае я могу познакомиться с ней и сам, как и с вами, — не на шутку обиделся Роман. Его меньше всего интересовало это знакомство, он себе даже и представить не мог, чтобы ему кто-нибудь мог понравиться, как Надя — с первого взгляда. А она все больше испытывала Романа. В институте намечался вечер, и она совсем бы непрочь была пригласить его туда. Ей было приятно, что Роман так разобиделся, однако каким-то внутренним чутьем понимала, что испытывать его можно до определенного предела, а то, чего доброго, он может распроститься с ней навсегда.
— Ну, если не хотите, знакомить вас с ней не буду. — И все же, не удержавшись, с чисто женским лукавством спросила: — А может, когда увидите ее, ваше мнение изменится?
— Никогда, никогда. — Роман взял ее руку и, глядя в глаза, мысленно договорил: «О, если б ты знала, что у меня сейчас на сердце!»
Роману очень хотелось назначить ей свидание. А что, если она не согласится? А что, если лейтенант просто притворялся и завтра явится к ней как ни в чем не бывало?
— Лейтенант знает, где вы живете? — не удержался он.
— А почему вы вдруг задали такой вопрос?
— Думаю, что после сегодняшнего вечера вы ему еще больше понравились.
— А я считаю, что после сегодняшнего вечера он еще лучше поймет, что к чему.
— Что именно?
— Я ведь вам уже сказала, что мне никто никогда не нравился.
— Зато вы, как видно, нравитесь многим.
— Ну и что же?
— Я эгоист: меня вполне устроит, если вам и впредь никто не понравится.
— Это и впрямь эгоистично. А если мне все же кто-нибудь да понравится?
— Мне будет больно.
— А если нет?
— Тогда я буду счастлив.
— В таком случае желаю вам счастья. Мне пора идти.
— Когда же мы с вами встретился?
— Не знаю, когда-нибудь.
— Что — случайно?
— У вас ведь счастливая судьба.
— А у вас?
— Будет у вас, значит, будет и у меня, — улыбнулась Надя.
— В следующую субботу в шесть часов возле клуба имени Ленина, сходим в кино. — Роман напряженно ждал ответа.
— Билетов, как всегда, не будет.
— Мне дадут.
— Хорошо, я согласна.
Роман медленно отпустил Надину руку, круто повернулся и быстро зашагал прочь. Шагалось легко, ночная темнота уже не казалась такой мрачной.
Снег таял. И не оттого, что пришло его время — на дворе стоял февраль. Машины и пароконные армейские повозки, танки и самоходки, тяжкая поступь солдат — все это месило, давило, смешивало землю со снегом, нагревало воздух, и он, под низкими свинцовыми тучами, сжимался, пропахший соляркой, бензином и потом. И, казалось, февраль тает, расплывается во всей этой лязгающей, скрипящей, ревущей круговерти.
