…На следующее утро Лида встретилась с Василем. Он был зол, в ответ на вопрос девушки отчего начался пожар — лишь тряхнул головой и с недоброй усмешкой сказал:
— Найдем причину… — И, чуть помолчав, добавил: — Из-за меня отец страдает.
— Почему из-за тебя?
— Ты же знаешь: он мстит.
— Кто?
— Микола… Я думал, у тебя с ним ничего не было, а старик говорит, что он с Володей почти каждый вечер к вам наведываются.
— Ложь! Правда, хлопцы раза три заходили, но не ко мне, а с мамой на кухне разговаривали.
— Что я, маленький? Не понимаю? С мамой… Да о чем им с ней говорить?
— Расспрашивали о тюрьме, кто там сидит.
— Скоро сами увидят кто… Ты куда торопишься?
— К Зине.
— Вместе пойдем. Давно я у Савки не был.
Зина обрадованно бросилась навстречу подруге. Но, разглядев ее грустное лицо, сразу спохватилась:
— Что с тобой? Василь хмурится, так у них несчастье. А ты? Мы с Володей вчера первые увидели пожар, но, пока добежали, отец Василя уже охрип от крика.
— Откуда вы бежали? — быстро спросил Василь.
— От нас, — ответила Лида.
— У вас и Володька был?
— Был, — кивнула Зина. — Он меня до самого дома провожал. И вдруг — зарево…
Не слушая дальше, Василь ушел на кухню, где Зинин отец ремонтировал старую прялку.
— Еще моя мать на ней пряла, — сказал тот. — Сколько лет провалялась на чердаке, а вот пришлось достать. Пускай теперь бабы мои потрудятся…
— Отец говорит, будто это Микола с Володькой бросили противотанковую бутылку на наш хлев, — перебил его Василь. — А правда ли, что в это время Володька был у вас?
— Был, — Савка отложил молоток в сторону. — Собственными глазами видел, как он с Зиной около наших ворот стоял.
И вдруг сердито вскинул голову:
— Я не защищаю хлопцев, но хватит на них грязь лить! До войны все в деревне были люди как люди, а теперь что с некоторыми делается, понять не могу. Чего вы хотите? Крови? Или земля вам нужна? Берите, не возражаю. Разозлит твой отец людей, и неизвестно, чем это для него может кончиться!
Василь и сам был не рад, что начал этот разговор. Ведь и девчата в соседней комнате все слышали. Дымя папиросой, он угрюмо думал: «Хлев со скотиной… все будет. Мне Володька только и мешал. А того, второго, выведу отсюда, и никто рта не посмеет открыть, что из-за нее».
Наконец разошлись по домам.
Переступив порог избы, Василь увидел на припечке большой таз с водой, в котором лежал топор.
— Что это варится? — спросил у матери.
Авдотья эапричитала:
— Ой, сынок, все напасти на нас… Отец начал кусок соли растирать — чувствую, вонь пошла из-под обуха. Мы пригляделись — какие-то желтые капли светятся на шторе и горят. Я помочила топор в воде — потухли. А начала полотенцем вытирать — опять загорелись! Побоялась я ставить топор на пол: как бы нечистая сила и избу не сожгла…
