Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике | страница 43



», что «отрицательный электрический заряд» возникает на шелке, который потрут о стекло, в то время как «положительный заряд появится на стекле», что «электричество – это форма энергии, которая может быть использована для получения тепла, света, механической силы и химических изменений», что «энергия – это способность производить работу», а работа, в свою очередь – и так далее, практически до бесконечности.

Получается, как видите, что специальные термины и включающие их специальные языки науки – вовсе не каприз, а насущная необходимость для научного сообщества. И это тем более верно, чем глубже проникает в тайны Природы исследователь в своей области знаний.

Предположим, что объект анализа научного журналиста – автомобиль. Тогда практически все термины, которые ему придется употреблять, будут из нашего повседневного лексикона – руль, колеса, скорость, тормоза, цена и так далее. Но если он углубится в детали и станет интересоваться не автомобилем вообще, а только его двигателем, то сразу же столкнется с необходимостью прибегнуть к множеству специальных терминов – двигатель внутреннего сгорания, дизельный, двигатель Ванкеля, электрический двигатель. Еще дальше, если выбрать только дизельный двигатель, то придется иметь дело с соплами, регуляторами низкого давления, системами впрыска топлива. Если же предмет анализа эти самые системы впрыска, то тут уже речь пойдет о специальных типах материалов, из которых они изготавливаются, об их особых свойствах и характеристиках – и все это будут специальные термины, абсолютно ничего не говорящие обычному владельцу автомобиля, не говоря уж о пешеходе.

Однако начав говорить о двух разных языках – науки и обычном, мы чуть забежали вперед. Сначала следовало бы обсудить проблему языка как такового, как особой конструкции, созданной в процессе эволюционного развития человечества, – естественно, лишь с наших узких позиций, только применительно к выбранной теме. Логично предположить, что язык эволюционировал параллельно эволюции людей, которые им пользовались. Но не осталось никаких окаменелостей или следов в янтаре, которые засвидетельствовали бы, как шел этот процесс. Кажется, нет никаких иных путей заглянуть в прошлое и проследить становление языка. В то же время, с тех пор как учение Дарвина приобрело популярность в обществе, не было недостатка в псевдонаучных спекуляциях на тему о «борьбе» и «соревновании» между словами, о проигравших в этой борьбе словах, забытых людьми в результате «внутриязыковой эволюции», о сильных и слабых словах, о выживании грамматических правил и так далее. Поэтому в 1866 году Парижское общество лингвистики запретило все исследования в области эволюции языка как пустое времяпровождение и пустословие. Не исключено, что в самое ближайшее время оно вынуждено будет пересмотреть свое слишком уж категоричное решение. Совсем недавно исследования эти вернули себе былую респектабельность. Раз в два года проводятся международные конференции, появляются статьи и даже книги, посвященные эволюции языка. В результате ученые стали лучше понимать этот феномен – человеческий язык.