Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике | страница 41
Тут мы снова сталкиваемся с диалектикой нелегкой профессии научного журналиста, никогда не утихающей борьбой двух противоположных начал: точность – понятность; поиски сенсации – ответственность перед наукой и обществом; разведчик – дипломат; копание вглубь – анализ окружающего мира. И, наконец, как наиболее прозрачное воплощение идеи «ученый-журналист» – это единство противоположностей, составляющее суть нашего ремесла.
По счастью, мать-Природа позаботилась о нас, людях, снабдив каждого совершенно особым устройством – мозгом, составленным из двух половин, двух полушарий, столь похожих и в то же время столь отличных одно от другого. Как это радостное обстоятельство, по-научному называемое полушарной асимметрией, сказывается на нашей профессиональной жизни, мы поговорим позже.
Глава 6
Научная журналистика как проблема языка и коммуникации в самом широком смысле этих терминов
Научное открытие состоит в удобной для нас интерпретации некой системы, которая создавалась безо всякой оглядки на наши с вами удобства.
Норберт Винер
Книга, написанная по-китайски, есть книга, написанная по-английски, но зашифрованная китайским кодом.
Уильям Вивер
«Вавилонская башня». Питер Брейгель
«Вавилонская башня». Мауриц Эшер
«Ученые изменили наш образ жизни несравненно больше, чем все телевизионные звезды, государственные мужи и генералы, вместе взятые, но широкая публика представляет их себе лишь карикатурно, в виде бездушных муравьев, возящихся вокруг заумных проблем, о которых они способны говорить только на невразумительной тарабарщине», – писал уже упоминавшийся Макс Фердинанд Перуц, нобелевский лауреат по химии 1962 года, ученый нынешнего поколения, открывший пространственное строение молекулы гемоглобина и предложивший его модель, в своей книге с провокационном названием «Is Science Necessary?» («Так ли уж нам необходима наука?»), которую я приводил как пример удачной популяризации, когда разбирал подходы к положению простого человека с улицы, свойственные священнослужителю, политическому деятелю и ученому. Это дало нам некоторый ключ к пониманию ответственности, лежащей на научном журналисте, как перед учеными, так и перед читателями и в конечном итоге перед самим собой.
«Невразумительная тарабарщина» – это и есть язык, используемый учеными ради своего удобства, чтобы облегчить общение с ближайшими коллегами. Но в то же время именно она делает почти невозможными их контакты не только с простыми людьми, но также и между самими учеными – например, биологи с трудом могут понять язык, используемый математиками. Вспомните историю отечественных биолого-математических школ, рассказанную в предыдущей главе.
