– Я шла на запах дорогого алкоголя, – ухмыльнулась журналистка.
– От вас на сотню шагов несет вином с пряностями, – закивал иллюстратор, с которым Одора не расставалась почти что никогда. – Но я бы на вашем месте тоже напивался время от времени.
По кивку Одоры они оба подхватили его под руки и поволокли прочь с площади, Ралд даже не сопротивлялся, памятуя о встрече с Эстрой Вицей. Выйдя на один из радиусов, работники «Точности» наперебой заговорили что-то о будущей книге, которая очистит если не всемирную память, то телесную память поколений – это уж точно.
– Вы о чем? – прищурил он левый глаз, прекрасно понимая, что они имеют в виду.
– Это будет великолепно…
– …Парцес снова будет свободен!
– …она уже близка к разгадке, осталось лишь…
– Стойте! – Ралд по привычке вскинул кулак. Одора хихикнула. – Вы же понимаете, что у вас могут быть проблемы на уровне цензуры? Наша шеф-глашатай довольно многое позволяет прессе, но вот глашатаи из Префектуры могут вас неправильно понять.
– Ох, Найцес, – задыхаясь от возбуждения, Одора потирала ручки, – это будет взрыв.
– Прославит нас на века, – иллюстратор закивал так быстро, что его и без того лохматые волосы начали двигаться в своем собственном танце.
Когда он дошел до доходного особняка, то увидел, что из окна квартиры Парцесов высунулась дама в пенсне и с мундштуком в зубах. Дверь была открыта, а Виалла громко говорила писательнице из столовой. Та была рослая, рыжая и плечистая как жительница Доминиона, но одета она была по северной моде.
– К тебе пришёл человек-в-повязке, – прокомментировала конопатая хронистка и поздоровалась с Ралдом. – Я Бенидора Недеа, – представилась она.
– Ралд Найцес, – он пожал ей руку. – Откуда вы родом?
– Акк. Вы из Гога, по всей видимости?
Ралд кивнул. В Акке в основном жили варки, костистые светловолосые люди с желтыми и ореховыми глазами, но хронистка была очень крупной и рыжей, почти что с него ростом. Ралд подумал, что она, как и он, любит худосочных и желтоватых женщин, и эта мысль ему понравилась.
На подоконник Бенидора взгромоздила печатную машинку и пепельницу, и, судя по всему, это писательница устроила здесь беспорядок, который хозяйка не хотела убирать. Ралд увидел портреты Дитра и Ребуса с прикрепленными к ним канцелярскими скрепками заметками.
– Не вздумайте включать в книгу его институтские портреты, – предупредил он.
– Без вас разберусь, – беззлобно рявкнула писательница и затрещала клавишами.
