– Ну да.
– Извращенцев Ребус не любил, – продолжала она, изучая кисточки на завязках своей врачебной рубахи. – «Похоть, – как-то раз сказал он мне, – самое постыдное из стремлений телесной твари».
– Телесной твари, – эхом повторил Ралд.
– Это же Ребус, – скривилась Круста, отчего морщины на ее сильном загорелом лице выстроились в новый рисунок. – Гралейцы вообще пылкий народ, но мы с вами уже как-то раз обсуждали, что гралейцем по духу он не был. Он был тварью всемирной. А еще он рос в сиротском доме. Извращенцы там долго не задерживались – Ребус с малых лет оттачивал на них свои умения управлять волей. Неужели вы, полиция, не расследовали то, что происходило там, когда он был маленький?
– Очень сложно, знаете ли, раскопать то, что стараются скрыть от самих себя, – словно оправдываясь, ответил Ралд. – Да еще это было так давно…
– Ну разумеется – за пределы сиротских домов подобное редко выходит. Детей так легко запугать – кроме Рофомма. Ребус не ведал страха в понимании телесной твари. Он ценил в людях стремление к власти, но не через жалкую призму похоти. И поэтому он ненавидел извращенцев, особенно если они лезли к нему.
– Мне что, извиниться теперь перед ним? – Ралд потрогал повязку на глазу.
– Я вас умоляю, господин Обвинитель! – Круста вдруг рассмеялась. – Как можно извиниться перед нежитью, которая не хочет покидать мир телесных тварей? Да и зачем? Вы получили в глаз, с вас хватит.
Ралд заметил, что бокалы пустеют, и налил ещё. Круста вспомнила, что у нее есть луковое варенье и сухари, и предложила закуску. Наблюдая, как дама намазывает сухари вареньем, он вдруг вспомнил:
– Тот портрет… с папиросой. Мы нашли еще одного вашего однокашника. Он сейчас держит паучий цех. Зовут его…
– Джер Таттцес, – воскликнула Равила Круста. – Держите сухарь, Ралд. Как он поживает? Жаль его, если он и впрямь держит семейный цех с пауками.
– Почему жаль?
– Джер – как вы знаете наверняка, ведь вы же нашли его – учился на отделении изящных искусств. Но как художника его никто не принимал. Так он и продолжил свое угрюмое семейное дело. Очень жаль – ведь Джер умел видеть красоту.
– Не было ничего сложного в том, чтобы изобразить физиономию Ребуса красивой, – возразил Ралд. – Дело техники, а техника у него…
– Техника как техника, – кивнула Круста. – Ребуса вообще было скучно рисовать, но ребята с изящных искусств часто просили его посидеть смирно, чтобы они могли потренироваться в изображении рук или волос. Он отказывался, и мне это казалось странным – Рофомм был очень тщеславным. Но потом я поняла, в чем дело.
