Ребус продолжил курсировать по фойе, размахивая подолом тальмы, болтая о том, как ему жаль, что Доминион такой большой и до западных стран так легко не добраться, поэтому ему остаются лишь их дипломаты.
– Я не могу надолго бросать Конфедерацию, поймите. Я слишком патриотичен, чтобы впустую растрачивать всемирно отмеренное мне время на чистку в других странах. Я слышу беззвучный вопрос. Ну же, задавайте! Но предупреждаю всех трепливых потаскух, что если вы попытаетесь залить мне в уши свою всемирную убедительность, я заставлю вас разбить бокалы и засунуть ножку себе в глаз.
Глашатаи молчали, они в ужасе взирали на оплавленного человека без волос и губ, с покрытыми горелой кожей длиннопалыми руками, что выглядывали из-под тальмы ученого. Ребус, прекрасно зная, какой эффект производит на окружающих, не стеснялся близко подходить к женщинам, наклоняясь к ним с высоты своего роста, чтобы они могли разглядеть каждую неровность на том, что было у него вместо лица.
Он говорил про чистку и сверхчеловека, про свой всемирный долг, который, впрочем, ему нравится выполнять.
– Конечно же, вы все задавались вопросом – какого тухлого вообще тебе нужно, Рофомм? Зачем ты все это делаешь, да еще и почти что в одиночку? Ответить просто не получится. Я ученый и занимаюсь интеллектуальным трудом потому, что это доставляет мне удовольствие. Это конфедератское поле экспериментов, – он помахал в воздухе изуродованной рукой, – лишь вынужденный полигон, потому как родился я здесь. Родись я в Гралее, чего, по счастью, не случилось, ведал бы лишь ей одной. Правда, в Гралею я тоже захаживаю, но лишь из уважения к старой крепкой породе.
Насытившись всеобщим ужасом, он спокойно вышел из центральной двери Дворца Словесности, и дамы, с которых спало оцепенение, ринулись за ним, крича в пустоту, чтобы кто-нибудь задержал террориста. Но он словно растворился ночным воздухом, и полицейские лишь пожимали плечами.
Профессиональное Объединение информации и репутации после этого инцидента подало в Префектуру требование повысить всем глашатаям без исключения жалованье на четверть, потому как данная группа граждан теперь находится под прицелом всемирного террориста. В Префектуре сказали, что это невозможно как для государства, так и для коммерции. После долгих препираний Префектура согласилась-таки выписать указ о том, что общественные глашатаи, а также специалисты по репутации оружейных и сырьевых заводов и прочих важных коммерческих компаний будут получать индексируемое в позитивную сторону жалованье в соответствии с неизбежным падением курса союзного. Иные глашатаи ценностных привилегий не получили, зато им отныне полагались розовые флажки для передвижения на экипажах и дополнительный выходной раз в тридцать дней.
