– Готовность айл-дитере, готовность айл-дитере, он здесь!
Распахнулись ставни, а из здания во внутренний дворик выбежали несколько полицейских и пожарный со шлангом наготове.
– Стреляй, проблудь! – заорал Ралд и выстрелил сам.
Пуля не попала в Ребуса, угодив куда-то в стену. Пожарный шланг, словно гигантская змея, обернулся вокруг шеи пожарного, и один из полицейских бросился его выручать. Дитр подскочил к Коггелу, который схватился за шею, суча ногами по земле. Под ним растекалось темное пятно, но шеф-следователь успел вовремя и до выстрела убрать его руку, и пуля попала не в середину шеи, а в край, задев, однако, кровеносную систему. Рядом с ним на колени бухнулся душевник.
– Если будешь нервничать, только больше крови потеряешь, – прошипел он. – Спи. Спи, кому говорю!
Веки Коггела сомкнулись, а руки ослабли. Дитр схватился за чужую рану, гадая, как врачи останавливают кровь. Душевник был не лекарем, а криминалистом, и этого тоже не умел, но успокоить испуганный разум у него получилось. Виалла, распахнув плащ, вытянула из пояса рубаху и стала отрывать край, пока кто-то тыкал Дитру в локоть свернутым шейным платком.
Странное действо во дворе тем временем продолжалось. Ребус, поняв, что не может справиться с котом, неведомой силой отшвырнул его к стене. Кот ударился об твердь, но тут же вскочил, топорща шерсть. Локдор выхватил клинок и метнул его в террориста. Тот, закутавшись в черный вихрь своей тальмы, перелетел на другой конец дворика – прямо за спину полицейского. Выставив вперед обгоревшие ладони, он хлопнул ими по ушам Локдора. Тот свалился на землю, дергая ногой в наступающем посмертии.
Оставив Коггела Виалле с душевником, Дитр вскочил с земли и ринулся на Ребуса, даже не думая доставать пистолет. Откуда-то сверху его одушевлял стойкостью шеф-следователь, который все так же стоял у окна. Он раскинул руки и закрыл глаза, а между ним с глашатаем и внутренним двориком выросла невидимая телесным глазом стена. Из окон на других этажах в Ребуса целилось по меньшей мере человек десять, но стрелять никто не мог, потому все знали, что пули полетят либо в Парцеса, либо в кого-нибудь еще.
Дитр наступал на врага, одну за другой смахивая черные цепи, тянущиеся к нему через чужое посмертие. Он думал о Локдоре, который больше не шевелился, и о Коггеле, который, быть может, тоже сегодня погибнет. Он искал вокруг себя чужое конечное, не находя ничего, что могло бы ему помочь – все силы на себя забирал Ребус. Тот пятился, шевеля из-под тальмы кончиками пальцев, но то было не бегство, он лишь готовился к очередному нападению.
