– Ага, приятного мало, – кивнул патологоанатом. – Это вы еще вторую не разглядывали толком.
Генерал пришел в себя и, успокоившись, тихо проговорил:
– Парцеса была отличным специалистом по кодам. И больше ни одной книги она не напишет.
Патологоанатом криво дернул ртом и стал молча хмуриться, очевидно, стараясь не вдыхать всемирным нюхом гнилые следы проклятого убийства. Генерал отвернулся от трупов и сказал куда-то в сторону:
– У меня вот две дочки. А у Парцеса она так и не родится, – он провел рукой по подбородку. – Да растворится она светом всемирным.
– Да растворится она светом всемирным, – вторил ему патологоанатом.
* * *
Газеты выпустили короткий некролог о кончине жены знаменитого шеф-следователя Дитра Парцеса, а также ее приятельницы, интеллектуалки из Акка Бенидоры Недеи. Дамы работали при свечах и погибли при пожаре, задохнувшись дымом. Сгорел бы весь дом, если б не расторопность следователя Ралда Найцеса, который решил навестить их в тот вечер. Конфедерация скорбит о безвременной гибели уважаемых дам, и высшие руководители страны, а также редакции газет передают свои соболезнования их близким.
Виаллу и Бенидору очень быстро кремировали. Виалла была наполовину гралейкой, и посему ее матушка, которой не прислали череп дочери, чего требовали традиции их нации, грозилась написать в издание диаспоры. Глашатаи сообщили в частном порядке, что тещу Дитра еле удалось заткнуть угрозами и уговорами, чтобы она не трезвонила о неуважении к посмертию ее дочери.
Андра же подумала, что полиция могла бы выпустить свой развернутый некролог о Виалле – ведь она была именитым зоокодировщиком. Но из репутационных соображений, как мрачно сообщила Эстра Вица, к этому жуткому случаю решили привлекать как можно меньше внимания.
– Скорбим, и точка, – фыркнула она. – А, впрочем, я согласна. Жалеть надо живых.
Ралда, когда его удалось убедить, что полиция не собирается с ним ничего делать, поселила у себя Эстра Вица. Андра вдруг подумала, что ей даже грустно, что у нее таким мясницким способом увели поклонника. Тут она поняла, что с тех пор, как Ралд потерял глаз, он вообще перестал за ней бегать – как, впрочем, и заниматься другими глупостями. Вместе с глазом Ребус выжег в нем мелочное тщеславие, юбочничество и кулуарный карьеризм. Теперь еще и Эстра Вица. «Так тебе и надо, Найцес», – усмехнулась про себя Андра.
С Вицей она тоже не могла не согласиться, но жалеть Дитра ей не позволяла совесть. Дитр не желал жалости, он закопал свое горе, к которому уже давно был готов, во всемирную глушь своей души.
