Петр ходил, рассматривал. Подружки со всех сторон окликали его. Но он не хотел брать в жены ни одну из тех, кого знал. Парни здоровались, угощали вином, спрашивали, где пропадал.
– Я не пропадал, – отвечал Петр. – Я занят был.
Он ходил, не чувствуя и не слыша, как за его спиной переговариваются и посмеиваются. Ведь его дружба с психованным Нихиловым обратила на себя всеобщее внимание, а с кем поведешься – от того и наберешься, поэтому Полынск стал считать Петра человеком тоже не в себе. Парням было это утешительно, потому что сила и красота человека, который не в себе, уже ничего не стоят, эти качества – лишь подтверждение его ненормальности. Девушки жалели, но тоже втайне были рады, что с души спал груз мечты о Петре. Они и окликали-то его теперь скорее насмешливо, чем зазывно, но он и этого не понял.
Все девушки казались Петру красивее, чем нужно. Разряженные, разукрашенные, глаза блестят. Он же ищет серенькую, тихонькую, невзрачную.
Два дня высматривал Петр, на третий – углядел. Совсем юная, востроносая и, как в Полынске говорят, сикильдявая, худая то есть.
Петр поманил ее пальцем.
Она оглянулась за плечо.
– Тебя, тебя зову, иди сюда, – сказал Петр.
– Чего? – подошла она.
– Тебе сколько лет-то?
– Восемнадцать два месяца уж как.
– Ага. Замуж хочешь?
– Не собираюсь пока.
– Я в перспективе спрашиваю?
– Когда захочу, тогда и выйду, – гордо сказала девушка.
– Выходи за меня, – предложил Петр.
– Прямо сразу?
– Зачем сразу? Заявление подадим, зарегистрируемся, потом свадьба – все по порядку.
Девушка эта была дочь тендеровщика Кудерьянова, известного тем, что, прожив до сорока двух лет невыразительно, наткнулся в журнале «Техника – молодежи» на чертеж дельтаплана, а рядом была фотография с летящим дельтапланеристом. Кудерьянов срочно взял отпуск, построил дельтаплан, внес его на Лысую гору, полетел с обрыва и летел долго, минут пять, взмывая все выше и выше на удивление всем, кто это видел, но что-то там, в высоте, случилось: коршуном канул Кудерьянов с небес и разбился.
Вот чья была это дочь. И, подумав не более минуты, она сказала:
– Ладно.
– Ну и хорошо! – обрадовался Петр. – Да, а звать-то тебя как?
– Маша, – сказала девушка.
Петр отправился домой, чтобы сообщить матери о предстоящей женитьбе, но мать еще не вернулась с работы, зато его ждали мама Зоя и бабушка Ибунюшка. Ибунюшка плакала.
– Помоги, Христа ради! – взмолилась она. – Мочи нет, разогнуться не могу, пилит он меня пополам, радикулит чертов!
