– Ну, как тут у вас дела, Вячеслав Леонидович? – поинтересовался Борис у художника.
– Замечательно. Кстати, ко мне обратились несколько морячков. Хотят попробовать себя в рисовании.
– Ну, это нужно разговаривать с Евгением Николаевичем и Валентином Эдуардовичем. Если посчитают, что можно ввести в учебную программу этот предмет без ущерба для общего курса, то не вопрос. Как говорится, не хлебом единым.
– То есть по этому поводу мне разговаривать с ними?
– Ну, если хотите, могу и я поговорить, – пожал плечами Борис.
– Не стоит. Вы не против, а там я и сам управлюсь.
– Слева по борту парус! – раздался голос сигнальщика из «вороньего гнезда».
Вообще-то оповещение голосом – это не более чем дань традиции. На площадку проведена телефонная линия, соединяющая наблюдателя с мостиком, где располагается и центральный дальномерный пост. Оперативная связь в бою совсем не помешает. Правда, основная роль в ведении и корректировке огня отводится командирам плутонгов. Их мостики оборудованы такими же дальномерами. Но мало ли что может случиться? А «воронье гнездо» – это одно из самых безопасных мест во время боя.
Кстати, оптический дальномер – опять изобретение Бориса. И на этот раз – в большей мере. Не сказать, что в прошлой жизни его отличали таланты в области точных наук и механики. Но вот тут… Все же особенности этого мира работают, и Интеллект является настоящим подспорьем.
Борис, как и все на палубе, посмотрел в сторону предполагаемого нахождения судна, но ожидаемо ничего не заметил. Наблюдатель находится на высоте двадцати пяти метров, и линия горизонта для него вдвое дальше, чем с верхней палубы.
Влекомый любопытством, Измайлов направился в ходовую рубку. Сейчас вахта Привалова, и он уже наверняка получил развернутый доклад от сигнальщика. До цели их путешествия – около сотни морских миль, и вполне возможно нарваться на каперов.
С замершей торговлей их число значительно сократилось. Не толкаться же задами при столь скудной добыче. Но сомнительно, что они убрались все. Опять же, корабли восставших бразильских донов наверняка не отстаиваются в гавани.
– Что тут, Ярослав Андреевич? – поднявшись на ходовой мостик, поинтересовался Борис.
– Пока понятно, что это барк. Неясно, есть ли у него машина. Дым не наблюдается. Курс также непонятен. Я вообще не возьму в толк, к чему мы держимся за этот анахронизм с криками из «вороньего гнезда». Только вносят сумятицу, – ответил мичман, несший вахту.
