Выстрел! Измайлов ощутил легкий толчок в грудь и услышал короткий свист пули, ушедшей в рикошет. А хорошо стреляет, шельмец! Сорок пять шагов не шутка. Орнелас в недоумении уставился сначала на противника, потом на свой пистолет, словно не в силах поверить в произошедшее.
Но затем встал в полный рост, готовый принять свою судьбу. При этом он также не пренебрег защитой с помощью пистолета. Но в остальном стоял как статуя, с гордо поднятой головой. Вид настолько харизматичный, что хоть бери и на картину!
Оговаривая условия, секунданты барона настаивали на поединке до смерти, что подразумевало под собой перезарядку оружия. Но братья воспротивились этому. Если противник Бориса столь уж кровожаден, то ему следует почаще упражняться в стрельбе, чтобы не промахиваться.
Измайлов вскинул пистолет. Мелькнула было дурная мысль выстрелить мимо, но она тут же улетучилась. Ни о каком благородстве тут не может быть и речи. Этот бретер сейчас просто дерется за деньги. Сиречь он наемный убийца. И пошел он… А на перерождение и пошел.
Борис прицелился и плавно потянул спуск. Выстрел. Выметнувшееся из ствола облачко дыма на секунду заволокло обзор. А в следующий миг он уже наблюдал, как его противник рухнул на землю, словно подрубленный. Отчего-то подумалось, что раненые так не падают, о чем поспешил сообщить склонившийся над бретером доктор.
Измайлов посмотрел в сторону сидевшей в автомобиле Фелисии да Мота. Девушка обмахивалась веером, при этом не сводя с Бориса испепеляющего взгляда. Охохошеньки. Да кто сказал, что на этом все закончилось-то? Может, стрелять из-за угла она никого и не подошлет, но уж точно не успокоится. Впрочем… Ходи теперь оглядывайся или прибей эту тварь первым.
Н-да. А вот не решил он пока, как быть. Хотя мысль о ее устранении ему абсурдной не показалась. Она ничем не лучше тех же Стужи и Просвиры. Только и того, что носит юбку. Кстати, стреляет она на загляденье. Видел он, что вытворяла эта красавица на улице ночного города.
– Дело сделано, Боря, – произнес подошедший Петр.
Выдернул из земли свой палаш. Отер лезвие пучком травы. Критически осмотрел, удовлетворенно кивнул и вогнал в ножны.
– Ты куда? В гостиницу? – поинтересовался каперанг.
– Нет. Сначала в трактир, позавтракаю, а то есть охота, спасу нет. А потом – в усадьбу к боярину. Нужно дорабатывать портрет Марии Платоновны, и вчера взялся писать Георгия Ивановича.
– Понятно, – посмотрев на него долгим взглядом, произнес старший из братьев. – Тогда поехали, чего тут торчать. Они и сами с усами.
