Открыто пренебрегать монашескими нормами было невозможно; на этих нормах основывалось все существование мальтийского рыцарства с его правами и почестями. Но разнообразные попущения, вызванные человеческими слабостями и политическими амбициями госпитальеров, асе серьезнее влияли на жизнь Ордена, вынужденного нести свое светское бремя. Орден должен был искать и найти новый баланс между духовным и светским началами в своей жизни. Отсутствие баланса было чревато потрясениями.
Вокняжение императора Павла I в Ордене, провозглашенное 27 октября и закрепленное церемонией интронизации 29 ноября 1798 года,[29] никак не может быть сочтено легитимным. Это — не оценка, а констатация. Основания для этого суждения хорошо известны[30] и — хотим мы того или не хотим — неоспоримы. Избрание было осуществлено не рыцарством всего Ордена в ходе законной генеральной ассамблеи, а одним Российским Великим приоратом, к которому присоединили свои голоса некоторые кавалеры других приоратов, оказавшиеся в Санкт-Петербурге. Нечто подобное было совершено при папе Иоанне XXII, когда избрание главы Ордена совершили рыцари, «случившиеся» в Авиньоне. Но тогда это делалось с позволения папы и во исполнение воли только что отрекшегося предыдущего великого магистра. В Петербурге же все делалось самовольно. Более того, перед избранием Павла собравшиеся в России кавалеры объявили низложенным великого магистра Фердинанда фон Гомпеша. Считать такую процедуру низложения юридически корректной немыслимо, так что Павел занял пост, еще не освобожденный предшественником. Необходимо учесть и то, что к октябрю 1798 года Павел I был лишь почетным бальи Ордена, то есть не входил в госпитальерскую корпорацию. Это лишало его права быть избранным на любую из высших должностей Ордена. Наконец, появление православного мирянина во главе католического монашеского ордена имело «необъяснимый» характер. Правда, еще на Мальте в ходе заседания 1 июня 1798 года великий магистр фон Гомпеш и Священный совет Ордена приняли решение о приеме православных кавалеров.[31] Но ни богословское, ни каноническое обоснование не разрабатывалось, практические механизмы осуществления приема не были предусмотрены. Одним словом, Щербовиц и Туманов абсолютно правы, когда определяют вокняжение Павла как государственный переворот.
Заметим: интронизация Павла I была совершена папским нунцием в Санкт-Петербурге, архиепископом Лоренцо Литтой — активным участником российско-орденских начинаний. Это никоим образом не означает признания магистерства Павла I Пием VI или от его имени. Дело в том, что нунций — не духовный сан, а светская должность Папского государства, и Литта имел полномочия представлять Ватикан в качестве дипломата, но никак не раздавать канонические признания по собственному усмотрению.
