И на следующее утро он пересекал «вокзал» от двери до возвышения. Теперь это сделалось вроде как дежурство. Славка определенно чувствовал себя лучше, и нынче ни у кого, верно, и мысли не было, что может он помереть. Однако ведь и жизнь — это Митька понимал — была его другу не в радость. Митьке и самого себя кой-когда бывало жалко до слез. И двадцати лет на свете не погулял, а вот поди ж ты — клок тела заодно с ребрами выдран, легкое насквозь осколком пробито, рука сохнет. Ногти на ней — что когти у зверя лесного, хоть каждый день состригай. Крепко его война подкосила. Какой он теперь работник, дому голова? Ни инструмент как надо в дело пустить, ни со скотиной управиться. Разве что в конторе сидеть.
Это ежели о нем говорить. А о Славке?.. Лежит, бывало, Горелов, сонно в потолок уставившись. Митька за ним наблюдает молча, понять старается, какие мысли Славкину душу бередят. Когда правая рука его, укороченная, под одеялом, то с виду вроде как и не переменилось ничего в человеке. Те же глаза, карие, с блеском, те же губы, сочно-красные, готовые вроде как вот-вот растянуться в улыбке. Щеки налились прежним румянцем, округлились.
Вот только больно уж молчаливым, погруженным в мысли свои невеселые сделался ныне Славка. Все чего-то в уме прикидывает, Митьку, сидящего около, вроде как не замечая. Прежде, помнится, по делу и не по делу любил трепаться, над ребятами посмеиваться. Ныне же все молчит да молчит. Подойдет Митька, он взглянет мельком, кивнет, а после просиди хоть весь день — слова не дождешься.
Глядя с соседней койки на друга, Митька всякий раз возвращался к мысли, что война губит самых нужных, самых заметных, самых удачливых вроде бы людей. Вот и комбата Васюту убило, и Славка оказался вовсе уж беспомощным инвалидом. Припоминал он брательника своего Андрюху. Тоже ведь из них четверых до войны в Марьине все признавали третьего самым работящим, самым ловким, самым завидным из молодой поросли Федосовых. А вот ведь что с ним война сотворила…
И все ж таки у Андрюхи отец-мать, братья-сестры есть. Семья его пригрела-приютила. Ежели бы на всем белом свете хоть одного человека сыскать, кто бы Славку так же пригрел-приютил… И однажды подумалось: может, это?.. Отчего бы, допустим, Славку не женить? По нынешним временам запросто можно вдовушку какую-нито чуток постарше найти, с ребенком, к примеру, — такую, чтобы охотно… Неужто не найти? Митька стал перебирать в памяти марьинских вдов денных и насчитал с десяток вполне подходящих…
