Найти на Западе неофитов, занимающихся медитативными практиками, не составляло труда. Гораздо сложнее было найти тренированных людей, готовых принять участие в научном эксперименте, не говоря уж о медитирующих с опытом техники по Туммо. Снова и снова Бенсон получал отказы: мол, религиозный ритуал нельзя изучать при помощи научных методов. Кроме того, у приверженцев учения не было никакого мотива и смысла принимать участие в научном исследовании: ведь они и так давно знали, что это работает. Зачем же затевать ненужную шумиху?
Однако Бенсон не позволил себе соблазниться этим предлогом. До него дошла новость, что в 1979 году США собирался посетить далай-лама. Ученый связался с его представителем в Нью-Йорке, Тензином Н. Тетонгом. Тот ответил, что далай-лама во время своей поездки намеревается приехать в Гарвард, и предложил Бенсону лично изложить свои научные намерения, для чего врачу будет выделено полчаса на аудиенцию. Встреча произошла в том здании Гарвардского университета, где когда-то жил философ и психолог Уильям Джеймс (мы еще поговорим о нем в другой главе). Бенсон и его коллеги попросили далай-ламу оказать им содействие и помочь найти опытных йогов с многолетней практикой, то есть группу буддистских монахов, которые умеют практиковать «йогу внутреннего Огня» и согласились бы принять участие в научном исследовании.
К радости Бенсона, далай-лама проявил интерес к его намерениям. Более того, он попросил ученого оценить традиционную тибетскую медицину с точки зрения жителя Запада. В 1961 году далай-лама основал медицинский факультет в учреждении Мен-ци-кханге[9] в Дхарамсале. Он также занимался вопросами телесного здоровья и указал Бенсону на три важнейших положения тибетской медицины: вера врача, вера пациента и карма между ними.
Бенсон, вероятно, мог рассмеяться. То, о чем говорил далай-лама, было известно на Западе под названием «эффект плацебо». Тогда среди западных медиков этот феномен считался помехой, нежелательным явлением и его следовало избегать, чтобы не исказить результаты действия лекарств или какого-либо другого вмешательства. Основное положение о том, что именно этот эффект представляет собой суть традиционной тибетской медицины, должно быть, выглядело для западного врача как предложение пустить козла в огород. Однако Бенсон не выразил и тени презрения, а если и засмеялся, то от радости. Он полагал, что напал на след того явления, которое на Западе только-только начинали понимать и которое в восточных культурных кругах было известно сотни, а может быть, даже тысячи лет и активно использовалось в процессе лечения.
