Сейчас, бывая в России наездами из Голливуда, Володя реализует себя и в нашем кинематографе. Если в заокеанских фильмах, где он более-менее регулярно снимается, ему приходится воплощать героев разной степени отрицательности, то на родине Машков снимает свое собственное, доброе, щемящее сердце кино, неизменно с посвящением – «нашим родителям». В лирической новогодней «Сироте казанской» он собрал вокруг елки и актрисы Елены Шевченко теплую мужскую компанию: Валентина Гафта, Льва Дурова, меня и Николая Фоменко. А в фильме «Папа», снятом по той самой «Матросской тишине» Александра Галича, Володя самолично воскресил своего театрального Абрама Шварца уже в экранном варианте.
Машков по-прежнему желанный артист в отечественных фильмах интересных и не повторяющих себя режиссеров. Настоящими культурными событиями становились в России и за ее пределами фильмы с его участием: «Вор», «Ликвидация», «Край». Роль подполковника одесского угрозыска Давида Гоцмана, которую Володя сыграл в телесериале Сергея Урсуляка «Ликвидация», вызывает во мне настоящую гордость – настолько совершенна там его работа. Машков – ас, мастер, способный создавать характеры на уровне высшего актерского пилотажа. Я вижу, насколько он вырос в актерской профессии за последние двадцать лет и что он явно не собирается останавливаться на достигнутом.
Во время съемок фильма «Край» Володя, забыв о Голливуде, почти целый год жил в Ленинградской области, научился водить паровоз, заметно похудел и полностью погрузился в тему послевоенной истории, рассказанной режиссером Алексеем Учителем. Такая творческая самоотверженность Машкову очень свойственна.
Однако наряду со всеми плюсами, о которых я сказал выше, я также вижу и другое. Есть такое понятие при капитализме – «упущенная выгода». Так вот, я почти физически ощущаю упущенную выгоду, которая могла бы принадлежать Володе Машкову, и то упущенное им время, которое также могло бы работать на него. Я имею в виду упущенную выгоду от свершений, которые за это время могли бы появиться. Спектакли и роли, не сыгранные им в театре.
Так или иначе, но последней работой этого выдающегося режиссера в театре был спектакль «№ 13», поставленный им почти двенадцать лет назад… Я пишу эти строки в 2012 году. Допускаю, что во мне говорит сейчас семидесятисемилетний брюзга, учитель, ну, или один из педагогов, который воспитывал его, которому, естественно, как всякому родителю, хочется, чтобы этот самостоятельный человек, ярко и недвусмысленно рассказавший миру о своем таланте, продолжал бы это делать… Так вот, я, как брюзга и как человек образца 1935 года, начинаю подсчитывать упущенную выгоду. За время, которое прошло с 2001 года, Машков столько мог поставить спектаклей, и каких! При том, что у него на протяжении всего этого времени была возможность иметь дело с заинтересованным в реализации его режиссерского таланта руководителем двух театров. Абсолютно и всесторонне к нему расположенным. Это, я должен сказать, предлагаемые обстоятельства, не имеющие аналогов в нашем современном русском театре. Конечно, благо, что у Маши, Володиной дочери, есть дети и что род Машковых не только не прерывается, а множится и воспроизводится. Но горечь моя от упущенной выгоды никак не становится меньше.
