— Входите, входите, прошу вас, — сказала экономка, которую я буду звать Степановной, она по-прежнему очень нервничала. — Извините, придется проводить вас в кухню, но это единственная теплая комната в доме. В последнее время так трудно найти дрова.
Я сел в кухне, чуть не валясь с ног от усталости.
— У Ивана Сергеевича все хорошо, он шлет вам привет, — сказал я. — Как и его жена и дети. Они надеются, что вы в порядке и не пострадали. Они бы с радостью взяли вас к себе, но паспортов достать невозможно.
— Благодарствуйте, благодарствуйте, — сказала Степановна. — Я рада, что у них все хорошо. Мы давно от них ничего не слыхали. Не хотите ли поесть?..
— Меня зовут Иван Павлович, — вставил я, уловив ее колебание.
— Не хотите ли поесть, Иван Павлович? — любезно сказала Степановна, хлопоча у плиты.
Руки у нее все еще подрагивали.
— Спасибо, — сказал я, — но не хотел бы вас объедать.
— У нас сегодня на ужин суп, — ответила она. — Вам тоже хватит.
Степановна на минуту вышла из кухни, и няня, которую звали Варя, наклонилась ко мне и тихо сказала:
— Сегодня Степановна напугана. Утром ее чуть не арестовали на рынке, когда пришли красные и похватали людей за то, что те покупали и продавали еду.
По поведению и разговору Вари я понял, что это выдержанная и умная девушка, и решил сначала поговорить с ней насчет того, чтобы остаться на ночь, не желая пугать Степановну своей просьбой.
— Сегодня я пошел к себе домой, — сказал я, — но дверь была заперта. Видимо, экономка куда-то уехала. Это очень далеко, вот я и подумал, нельзя ли мне переночевать у вас? Я прилягу и на диване, да хоть на полу. Я ужасно устал, и нога ноет от старой раны. Иван Сергеевич сказал, что я могу приходить сюда в любое время.
— Я спрошу у Степановны, — сказала Варя. — Вряд ли она будет против.
Варя вышла из комнаты, вернулась и сказала, что Степановна согласна — на одну ночь.
Суп скоро был готов. Это были щи, и очень вкусные. Я съел две полные тарелки, хотя и испытал укол совести, когда соглашался на добавку. Но уж очень проголодался. Во время ужина в кухонную дверь вошел человек в солдатской форме и сел на ящик у стены. Он ничего не говорил, но у него было добродушное, круглое, пухлое лицо с румяными щеками и огоньками в глазах. Выкидным ножом он отпиливал квадратные ломти от буханки черного хлеба, один из которых вручил мне.
— Это мой племянник Дмитрий, — сказала Степановна. — Он пошел добровольцем в Красную армию, чтобы получать солдатский паек, так что теперь нам полегче.
