Он призвал собрание к порядку и зачитал протокол предыдущего заседания. Когда он покончил с отчетами различных комитетов, в зале послышался вздох облегчения. Вассерман приступил к главному пункту повестки дня и подчеркнул важность продления договора с раввином.
– Прежде чем приступить к прениям, – закончил он, – мне бы хотелось обратить ваше внимание на то, что хотя раввин, на мой взгляд, мог бы найти гораздо лучшее место, (это, конечно, была чистая отсебятина) он все же готов остаться у нас. Из всех членов нашей общины я поддерживаю с раввином наиболее близкий контакт, и, принимая во внимание, что я возглавляю ритуальный комитет, это вполне естественно . Большинство из вас видит раввина лишь во время его выступлений: когда он руководит богослужением или произносит речь. В его функции входит, однако, масса дел более частного характера. Возьмите бракосочетания, например. В этом году пришлось сочетать браком невесту нееврейского происхождения. Пришлось вести продолжительные беседы с родителями как жениха, так и невесты. А когда невеста решила перейти в еврейство, раввин прочитал ей курс лекций об основах нашей религии. Он проводит личные беседы с каждым юношей перед Бар-мицвой. В качестве председателя ритуального комитета я могу заверить вас, что мы вместе готовим каждое богослужение. Он поддерживает постоянный контакт с директором религиозной школы. А кроме того, к нему обращаются десятки – да что я говорю?– сотни людей извне: евреи, христиане, организации, которые частенько не имеют ничего общего с нашей синагогой, задают вопросы, вносят предложения, выдвигают проекты, и все это нужно внимательно изучить, на все нужно ответить. Я бы мог продолжать в этом духе все утро, но тогда вы не успеете на гольф.
В зале послышались одобрительные смешки.
– Большинство из вас не имеет ни малейшего понятия об этой стороне деятельности раввина. Зато мне она очень хорошо известна. И я должен сказать, что раввин справляется со всем этим еще даже лучше, чем мы на это рассчитывали, когда нанимали его.
Эл Бекер поднял руку и получил слово.
– Я вовсе не уверен, что это так уж хорошо, чтобы раввин, который получает зарплату от нас, который призван обслуживать в первую очередь нас, занимался делами, не относящимися непосредственно к нашей синагоге. Но, может быть, наш уважаемый президент тут несколько преувеличивает. – Он нагнул вперед свою бычью выю, уперся кулаками об стол, окинул взглядом зал и, повысив голос, продолжал: – Должен сказать, что едва ли найдется среди вас кто-нибудь, кто питал бы к Джейкобу Вассерману, нашему уважаемому президенту, более глубокое почтение, чем питаю я. Я ценю его как человека, высоко ценю его усилия, направленные на благо нашей конгрегации, я уважаю его честность и преклоняюсь перед его мнением. Если он мне скажет, к примеру: "Вот этот человек – хороший", я готов поставить десять Лротив одного, что так оно и есть. И когда он говорит, что наш раввин – хороший человек, то мне и в голову не придет не соглашаться с ним. И все-таки, – Бекер воинственно выдвинул подбородок, – я скажу, что для нашей общины он не подходит. Пускай он как раввин и великолепен, но не в нашей конгрегации. Я знаю, он ученнейший человек, однако в данный момент нам ученость ни к чему. Мы являемся частью населения нашего города. В глазах наших христианских соседей и друзей мы – одна из религиозных организации города, и нам нужен человек, который достойно представлял бы нас перед этими нашими соседями и друзьями. Человек, способный производить впечатление на трибуне, наладить нужные общественные связи, подобающим его положению образом. Директор средней школы сказал мне доверительно, что в будущем году он намеревается поручить торжественную речь на выпускной церемонии духовному руководителю нашего храма. И вот, представьте себе нашего раввина на сцене, в неглаженных брюках, измятом пиджаке, взъерошенный, с болтающимся галстуком, рассказывающий, как он это любит, анекдоты из Талмуда, которых сразу и не поймешь, – нет, друзья, как вы себе хотите, а это будет сплошной позор для всей нашей общины.
