Днем, а также в вечерние часы, здесь почти не выпивали. Клиенты, обедавшие здесь, обмывали свои бутерброды стаканом эля или пива/ перед ужином тот или иной клиент мог выпить рюмку виски, но это было и все. Однако завсегдатаи, среди которых был и Стэнли, обычно возвращались часов в девять. Вот тогда "Каюта” совершенно преображалась.
Выходя от раввина, Стэнли подъехал на своем жел1- том драндулете к "Каюте”, заказал свой обычный ужин и стакан эля. Он сидел у бара, жуя размеренно и вяло. На тарелку он смотрел лишь столько, сколько нужно было, чтобы подцепить вилкой очередную порцию, и тут же поворачивал голову к экрану телевизора, поставленному на возвышение в углу. Время от времени его ритмично работающие челюсти останавливались, и он, не отрывая глаз от экрана, выливал в рот очередной глоток эля.
Получив свой ужин, Стэнли сказал с буфетчиком пару слов о погоде, а больше ни с кем не разговаривал. Когда телевизионная программа подошла к концу, он допил свой второй стакан, вытер губы бумажной салфеткой и побрел к кассе рассчитаться. Затем он махнул буфетчику рукой, вышел, проехал несколько кварталов и поставил машину перед самым домом матушки Скофильд. Чего зря шататься? Лучше придавить комарика часок-другой.
Мама Скофильд сидела в салоне, когда он просунул голову, чтобы поздороваться с ней. Поднявшись затем к себе, он снял ботинки, рабочую одежду, завалился на койку и, заложив руки за затылок, уставился в потолок. Здесь у него не было аотистических снимков: мама Скофильд бы ни за что не потерпела. Единственным украшением был настенный календарь, на котором был изображен мальчик с куклой, долженствующий, по чьему-то замыслу, вызывать теплые чувства к Угольной компании Барнардз-Кроссинга.
Обычно он спал после ужина час-полторад но сегодня ему никак не удавалось заснуть. Он чувствовал, что опять на него надвигается один из нередких припадков скуки и одиночества. Друзья и знакомые видели в его холостяцтве доказательство ума: дескать, человек не дал себя перехитрить. А не перехитрил ли он самого себя?– уныло подумал он. Ведь если разобраться – какая это жизнь? Постылый ужин в кабаке, затем вот эта меблированная конура и разве еще попойка допоздна с друзьями в ’'Каюте11. То ли бы дело, если бы он был женат! И он начал мечтать о том, как бы все было хорошо, если бы у него была семья. Вскоре он захрапел.
Когда он проснулся, было уже почти десять. Он встал, оделся получше и поехал в "Каюту". Его мечты никак не рассеивались. Он выпил больше обычного, чтобы прогнать эти мысли, но как только разговор или шум в баре затихал, они снова были тут как тут.
