Оборвав смех, он молча глянул на меня, качнулся вперед… и, быстро поцеловав в макушку, отступил.
— Стой здесь. Никуда не уходи. И ни с кем не разговаривай. Я сейчас, только машину подгоню.
Меня накрыло обидой и разочарованием пополам с облегчением. Все же я не в том прекрасном возрасте, чтобы трахаться под окнами чужого отеля. Даже чтобы трахаться в чужом номере неважно какого отеля.
Серый успел отойти всего на несколько шагов, как из раздвижных дверей показалась высокая — почти с него ростом — фигура. В белом. С ниспадающими на плечи волосам. Вся из себя грозно-обвиняющая фигура, прямо аллегорическое Возмездие.
— Вы в меня стреляли! — заявило Возмездие полным ярости бархатно-прекрасным голосом и ступило под фонарь.
— Ле-ва! — почти простонал Серый. — Не до тебя.
— Вы… — нахмурил безупречные брови царь звездей.
— Видео пришлю, — оборвал гамлетовский монолог Серый. — Ты и там богичен. Только умоляю: закрой рот.
Лев кинул на меня оценивающий взгляд. Искривил губы в усмешечке. Вдохнул, чтобы что-то еще выдать. Но его опять — профессионально! — заткнул Серый.
— И не смей разговаривать с Кариной, — велел он с интонациями голодного медведя. Белого, который характером хуже носорога. — Она не любит певцов.
Взгляд Львы стал недоумевающим. Очень. Но заткнуться он не смог. Принципы не позволили.
— Добрый вечер. Приятно с вами познакомиться, Карина, — практически пропел он: бархат, соблазн и очарование с легким привкусом сволочизма.
Ах, какой мужчина! Не зря в него Ваня стрелял. Я бы — тоже. С кайфом.
— Добрый, — отозвалась я.
Сволочной царь звездей оказался достаточно чутким к интонациям и взглядам. И быстрым. Ретировался мгновенно. Сразу чувствуется опыт сохранения медиа-лица от встречи с кулаками, кирпичами и всем тем, чего медийное лицо просит.
В легком восторге от встречи я даже не заметила, как Серый исчез и появился — на сдержанно рычащем крузаке. Вышел, распахнул передо мной переднюю дверь.
— Знал бы я — ни за что б… — пробормотал под нос, глянул на меня — и замолк.
— Что бы ты — ни за что? — все же спросила я, пристегивая ремень.
— Год я прожил спокойно, безо всякого музыкального сопровождения. Занимался своими базами отдыха. А тут смотри, как завертелось, — вздохнул он и пристегнулся.
Тронулся с места — так аккуратно и плавно, что будь у меня у руках стаканчик с кофе, не то что не плеснул, не дрогнул бы.
— Как завертелось, Сереж? — и не подумала отстать я, видимо, бархатный сволочизм передался мне воздушно-капельным путем.
