Так же, глядя ему в глаза — какой в этом кайф, кто бы мог подумать! — я обеими руками расстегнула его ремень, пуговицу, молнию… Едва не задохнулась от ощущения горячей кожи под пальцами…
— Кар-рина… — прорычал он, впиваясь в мои губы, дергая мои джинсы вниз… — Черт! Мокрые…
Он рвано засмеялся, упершись лбом мне в лоб, потянул чертовы мокрые джинсы вниз уже обеими руками.
Чертов прилипший деним не поддавался. Стоял насмерть, как полиция нравов перед стриптиз-баром. И зачем я, спрашивается, надела узкие джинсы-стрейч? Ду-ура… Юбку надо было надевать, юбку!
На середине этой ценной мысли меня снова поцеловали. Жадно, нетерпеливо, с трепещущим где-то в горле рычанием… Черт, да я готова кончить от одного этого!.. Ненавижу джинсы!..
Наконец, мы в четыре руки победили это адское изобретение, и тут сквозь звон водопада и наше тяжелое дыхание послышалось:
— Не отстаем! Все сюда! — учительским голосом через матюгальник.
Жизнь полна…
(C) Обломов
Сергей. Накануне ночью
— Слушаю.
— Привет, Петя, — совершенно трезвым голосом сказал Сергей.
Начальник охраны Томбасова сделал паузу: прислушался жизнерадостным звукам на заднем плане. Сергей его не видел, конечно, но образ безопасника появился, как будто тот был перед ним: этот достойный последователь Дзержинского еще и прищурился. Да что там — он и принюхался. Как будто от смартфона может чем-то пахнуть. К примеру, чачей. Отличной, надо сказать, чачей!
— Вы там что? В изумление пьяные?
— Мы? — Сергей даже глаза честные сделал.
— Вы хотя бы беременную Олесю не напоили?
— За кого ты нас принимаешь?
Сергей искренне возмутился. Что они, звери какие? Или самоубийцы? За такое дело Томбасов их всех поубивает.
— Тебе сказать? Или сам догадаешься?
— Слушай, а как ты понял? — стало вдруг любопытно.
Вроде бы лыко он пока вяжет — только ноги как-то ходить отказываются, а голова, на самом деле, ясная. Да и с речью нормально. Он же профи, что ему какая-то чача.
— Ты меня Петей называешь, только когда пьяный, — с удовольствием ответил начбез.
— Никогда не замечал.
— Поэтому ты поешь. А я — охраняю. И блюду, — со сдержанной гордостью заявил безопасник, и где-то на заднем (воображаемом) плане послышалась трогательная мелодия из «Семнадцати мгновений весны». — Так что ты хотел, Сережа?
— Крузак на завтра.
— Ты изменишь своему мотоциклу?
— Байку!
— Да без разницы.
— Мне надо что-то повышенной проходимости.
— Хочешь, самосвал подгоним? — заботливо-заботливо поинтересовался Петя. — Барышня твоя будет под впечатлением.
