Священники же не обратили на нас ни малейшего внимания, продолжая нараспев завывать псалмы и отбивать поклоны. Тем лучше, а то я боялся, что из-за тревоги здесь все будут на взводе. Гонг продолжал звонить, но лишь с одной стороны и уже не так часто. Опытные работники «Возрождения» могут безошибочно засечь направление прорыва и принять меры, остальные и так обязаны соблюдать особую готовность в тёмное время суток. Пусть оно и длится чуть больше получаса.
– Сюда, – служка повёл нас к костру Двойки. – Вываливайте рядом.
Я нарочно сделал лишний шаг и высыпал колотые чурбаки прямо на разгорающееся пламя, сильно его сбив.
– Нарково семя! – выругался часовой, сняв нагайку с ремня. – Что ты творишь, тварь безрукая?!
Этого я, собственно, и добивался. Плётка не меч – её и перетерпеть можно. Больно, но не смертельно.
– Простите, сейчас всё поправлю…
Всем своим видом выражая раскаянье, я нагнулся к костру и получил палкой промеж лопаток.
– Не лезь в святое пламя очернённой рукой! – рявкнул служка, намереваясь стукнуть меня снова.
Но не успел он как следует занести руку, как я резко выпрямился и от души залепил ему по лицу пылающей чуркой, сжатой в клешне. Если уж моему плечу стало горячо, то начинающему священнику осталось только посочувствовать. Искры весело брызнули во все стороны, а в воздухе отчётливо запахло палёным волосом и мясом. Кажется, я только что сотворил ещё одного Красавчика.
С пронзительным воплем служка отскочил в сторону и схватился за обожжённое лицо двумя руками, выронив кочергу. Очень хотелось ему добавить, но имелись кандидаты поважнее. Пока я ломал спектакль, остальные незаметно обступили часового. Тот мог играючи порезать нас пятерых, но его меч болтался в ножнах, а в руках имелась лишь нагайка. Оружие грозное, но не столь универсальное, как меч.
Он успел как следует приложить только меня, да и то большей частью попал по механической культе, которой я едва успел прикрыться. А затем уже его самого забили раскрученными кандалами. Кираса и шлем надёжно защищали владельца от столь примитивного оружия, но по ним стучали только неопытные рой с Лиффией. А вот каторжники даром время не теряли, врезав ему прямо по коленным суставам.
Боец срубленным деревом рухнул на землю, где его осыпали градом новых ударов. Что ни говори, а толпа – страшная сила. Вытащить свой главный аргумент воин так и не успел, меч оказался в руках у Красавчика. Тот не стал долго церемониться и с привычным хеканьем рубщика дров вогнал остриё глубоко в глазницу часового. Против ожидания, тот умер не сразу, и даже схватил клинок латными перчатками, будто пытаясь его вынуть.
