Смерть Фарака, безусловно, была необычной, как не преминула отметить газета Brooklyn Daily Eagle. С одной стороны, сначала она была описана как самоубийство, хотя хирург, который осматривал тело, определил, что у Фарака были порезы на лице, а удар ножом нанесен сзади. С другой, когда обнаружили тело, его правая рука сжимала трость с вкладным клинком, хотя Фарак был левшой. Наконец, когда детективы явились поговорить с бизнес-партнером убитого, Антонио Флаккомио, при осмотре его нехитрой собственности они обнаружили, что он недавно протер и вычистил свою одежду кислотой. После этого полиция проявила к Флаккомио больший интерес, и со временем удалось найти свидетеля на Стейтен-Айленде, который видел, как Фарак разговаривал с человеком, соответствовавшим описанию его партнера, за минуту или две до смерти. Еще несколько свидетелей дали показания о рискованном характере сигарного бизнеса Фарака и о том, что наблюдали, как он дрался с Флаккомио из-за денег. Другой человек видел, как Фарак и Флаккомио садились на паром утром в день убийства.
Бо́льшая часть этой информации была добыта с трудом. Парикмахер из Бруклина, который одним из последних видел убитого живым, отказался говорить с репортерами, заявив: «Я не хочу, чтобы мое имя упоминалось в газетах, потому что эти сицилийцы – плохое, вероломное племя, и моя жизнь будет в опасности, если им станет известно, что я что-то сказал». (Газетчики, которым не было дела до итальянцев, все равно напечатали его имя.) Рэймонд Фарак тоже был немногословен. «Итальянцы, которые приезжают из Палермо, как правило, худшие люди в Италии, – сообщил он полиции. – Они прирежут человека, едва на него посмотрев». Мало кто удивился, когда коллегия присяжных при коронере назвала этот случай убийством, но заявила, что свидетельств для предъявления обвинения слишком мало.
В следующий раз об Антонио Флаккомио услышали только через два с лишним года. Главный подозреваемый исчез из Нью-Йорка вскоре после расследования и много ездил по стране – в Буффало, Луисвилль, Чикаго и Новый Орлеан.
Флаккомио не возвращался в Бруклин до июля 1886 года, когда он неожиданно заявился к Рэймонду Фараку – который позже сказал, что Флаккомио признался и попросил разрешения вернуться в Нью-Йорк: странная просьба, адресованная мелкому бизнесмену со средним достатком. Если верить Daily Eagle, Рэймонд ответил визитеру, что тот не может жить в Бруклине («Если он посмеет и я его увижу, я убью его!»). И Флаккомио отправился в Маленькую Италию. Там, на Манхэттене, он и встретил свою смерть. Это произошло два года спустя, неподалеку от колледжа Купер-Юнион, на площади Святого Марка.
