Итальянский район Нью-Йорка, центром которого была Малберри-стрит, в 1893 году только начал формироваться. Еще в 1890 году он был ирландским районом. Малберри-бенд, изгиб дороги в нескольких кварталах к северу от Сити-холла, являл собой самые осыпаемые бранью трущобы в городе: кишащие болезнями, покрытые слоем мусора, утыканные массой прибежищ с названиями вроде «Ночлег бандита» или «Переулок Бутылки» для отчаявшихся и нищих. «Нет ни фута на земле Бенда, который не оказался бы свидетелем какого-либо акта насилия», – писал борец с социальным неравенством Джейкоб Риис, чьи посещения замызганных ночлежных домов и питейных заведений Малберри-стрит после рабочего дня создали один из самых запоминающихся образов старого Нью-Йорка. Среди ужасов, которые описывал Риис, были дома, настолько облепленные грязью, что не загорелись бы при пожаре, и «забегаловки с выдохшимся пивом» в подвалах без окон, с земляным полом, где отчаянно ищущие забвения посетители поглощали дешевое виски и опивки со дна пивных бочонков, выброшенных из салунов.
Во многом благодаря выразительным образам Рииса худшие проявления Малберри-стрит были устранены в 1890 году, предоставив район следующей большой волне иммигрантов из Южной Европы. Тремя годами позже бурлящие улицы в окрестностях Бенда заполонили десятки тысяч мужчин, женщин и детей – такой численностью населения не могли похвастать многие города Италии.
Условия проживания в доходных домах Маленькой Италии были мрачными, хотя определенно не хуже, чем на родине. Многие из этих пришедших в упадок домов были сооружены до того, как новые законы о зонировании[44] повысили стандарты домовладения в Нью-Йорке. Постройки обычно занимали собой всю площадь земельных участков, на которых из-за этого было мало света и не оставалось места для отдыха. В отсутствие садов и общественных парков дети играли на крышах или на улицах. Зимой почти в каждом здании было холодно и сыро. Стены настолько насыщались влагой, что из них шел пар, когда разводили огонь. Летом квартиры раскалялись настолько, что даже сицилийцы, привыкшие в родных краях к адской жаре, предпочитали спать на крышах или на пожарных лестницах.
Тайны личной жизни в районе не существовало. Спальни служили гостиными, а кухни – спальнями. Туалетом, расположенным в коридоре, пользовались пятьдесят или шестьдесят человек. Помещения для мытья отсутствовали; для того чтобы помыться, требовалось идти в общественную баню. Не имелось и центрального отопления; единственным источником тепла в некоторых квартирах была кухонная плита. Счастливые обладатели каминов складывали уголь в кучи на полу, в углах, под кроватями, что делало невозможным содержание жилища в чистоте. По каждому дому курсировали полчища тараканов и клопов. Повсеместно сновали крысы. «Больше всего мне запомнились запахи старого квартала», – рассказывал один старый мафиозо из Корлеоне о Маленькой Италии времен своей юности.
